Отрекаются любя. Я подарю тебе небо в алмазах
Шрифт:
– Как это откуда? – Я старалась держать себя в руках, но тут же почувствовала, как мое лицо залилось алой краской.
– Мы имеем в виду, ты местная?
– Московская я.
– По номерам видим, что не деревенская.
– Если видите, то чего спрашиваете?
– А здесь что делаешь?
– К подруге приехала.
– К какой подруге?
– Как к какой? – не поняла я вопроса. – К своей.
– В какой квартире она живет?
– В двенадцатой, – не моргнув глазом соврала я.
– А машину ты чего так подогнала? Чего вход в подъезд перегородила?
– Моя
– Ну и как, погрузила свой телевизор?
– Погрузила, – я кивнула и тут же опомнилась. – А вы кто такие? Что вы мне тут за допрос устраиваете? И почему, собственно, я обязана вам отвечать?! И вообще, мне уже ехать пора.
Один из братков одарил меня насмешливым взглядом и посмотрел на балкон второго этажа, где стояла уже до боли мне знакомая старушенция.
– День добрый, мать.
– День добрый, сынок.
– Мать, ты местная? Ты в этом доме давно живешь?
– Давно, сынок. Ровно с того самого дня, как этот дом построили.
– Значит, мать, ты тут всех знаешь?
– Знаю, сынок. Знаю. И всех, кто раньше жил, и всех, кто только въехал.
– Тогда, мать, ответь мне на вопрос: кто у вас в двенадцатой квартире живет?
– Дед там один жил, умер месяца два назад. Квартира была родственникам отписана. Там сейчас ремонт идет. Я уже на эту квартиру в РЭУ жаловалась. Ремонт затеяли. Сверлят, стучат, стены все переломали, того и гляди, не сегодня-завтра дом рухнет. Пообещали меры принять.
– Значит, никакая девушка с ангиной там не живет?!
– Не живет. И телевизор она никакой не несла. Он у нее сам шел.
– Кто шел? Телевизор?!
– Не знаю, кто шел. Она его пледом накрыла и выволокла. Я у этого телевизора, который своими ногами ходит, ботинки мужские видела. Настоящие мужские ботинки.
– Спасибо, мать. Спасибо.
В тот момент, когда один из братков ринулся к багажнику для того, чтобы его открыть, я быстро перегородила ему дорогу и злобно произнесла:
– На каком основании?! Это моя машина и мой багажник. Мне самой решать, что именно в него класть!
– Отойди с дороги, а то щас мигом без всех зубов останешься!
– Это ты у меня сейчас без всех зубов останешься! Если ты меня хоть пальцем тронешь, тебе твой шеф самолично все зубы вместе с деснами вытащит!!!
Видимо, браток не ожидал такой откровенной наглости и посмотрел на меня удивленным взглядом.
– Е-мое… Баба, те чо, жить надоело?! Ты чо, совсем нюх потеряла?! Ты вообще кто такая?
Я облокотилась о задние двери багажника, затем улыбнулась ослепительной улыбкой, кокетливо поправила вырез на платье и вызывающе произнесла:
– Вообще-то, я не баба… Вообще-то, я
Глава 17
Я первая нарушила молчание и попыталась привести в чувство слегка ошарашенных мужчин.
– Вы прекрасно слышали, что я сказала, и могу повторить это еще раз. Так что, ребята, если не хотите неприятностей, то я уезжаю.
– Пацаны, телка, по-моему, на понт нас берет. Она, в натуре, по зубам щас схлопочет.
Посмотрев на братка, который только что произнес эту столь неприятную фразу, я попыталась скрыть охватившее меня волнение, которое ну никак не хотело скрываться и завладело всем моим организмом.
– Да ты как со мной разговариваешь?! Какая я тебе телка?! Телка знаешь где?! Если Ворон узнает, как ты меня назвал, ты не только по зубам, но и по кой-чему другому схлопочешь. А ну давай звони Ворону и говори, что ты к его жене пристаешь с грязными домогательствами, угрожаешь, оскорбляешь, в общем, житья ей не даешь.
– Ворон не женат, – слегка побледнел браток.
– Ворон женат давно и надежно. И не на ком-нибудь, а на мне.
– Я те говорю, он не женат, в натуре.
– А я тебе говорю, женат. А если ты на свадьбе не был, то только по той причине, что плохо работаешь и авторитетом у своего шефа совсем не пользуешься. Ты бы к мужикам каким пристал, а не к беззащитной девушке. Правда, я только на первый взгляд беззащитная, а так защита у меня в виде крутого мужа, дай Бог каждому…
– Ну смотри, – хмыкнул браток и злобно оскалился.
– Куда смотреть-то?
– Смотри у меня. Я шефа по пустякам не люблю беспокоить. Если ты нам соврала, а ты, конечно же, нам соврала, то пеняй на себя. Считай, что на этом свете тебя уже нет и никогда не было, – закончил свою речь браток и полез в карман за сотовым.
Он делал все нарочно медленно и издевательски наблюдал за мной со стороны. Наверное, он думал, что сейчас я брошусь в панику, скажу, что я все наврала, и попрошу пощады. Но я стояла неподвижно и наблюдала за его действиями хоть и с деланным, но все же спокойствием. Как только он нажал кнопки мобильного и приложил телефон к уху, я заметно напряглась, выгнулась, как струна, и замерла в ожидании. В конце концов, еще совсем недавно Ворон говорил мне, что совсем неважно, какая именно я жена – настоящая или будущая, главное, что я есть и что я обязательно ею стану. К моему удивлению, шкафообразный детина, не говоря ни единого слова, довольно быстро сунул трубку в карман и процедил сквозь зубы:
– У шефа мобильник отключен. У него разговор важный. Он когда важные вопросы решает, свой мобильник всегда отключает.
– Не судьба, значит. – Я понимающе пожала плечами и с наигранным испугом посмотрела на часы: – Ребята, я тороплюсь. Мой супруг свои вопросы решает, а я свои. Так что давайте разойдемся с миром, и дело с концом.
Браток почесал нос, затем поднял голову и посмотрел на любопытную бабку, которая еще больше перевалилась через перила и, раскрыв рот, ловила каждое наше слово.