Отрочество 2
Шрифт:
В груди теснилась обида: всего четыре года назад он отклонил предложение стать министром Иностранных дел в Российской Империи, и похоже, некие силы убрали его со счетов сразу после отказа. Операция с таким размахом не могла… не должна была пройти мимо него!
В общих чертах, но дипломаты его ранга владеют информацией такого рода. В конце концов, это неотъемлемая часть их работы!
Намекнуть, обрисовать в общих чертах… не зря же он посол в Соединённом Королевстве! Его обязанность – предусмотреть какие-то острые ситуации, сгладить их дипломатическими методами, и по возможности –
Два-три разговора на приёмах, короткая статья в одной из лондонских газет, и вот уже общественное мнение Британии подготовлено. Есть понимание, что Российская Империя и русские мужики в Южной Африке – не одно и тоже! Что царь встревожен, подозревая наличие в этой среде социалистов, ведущих агитацию и намеревающихся использовать золото и алмазы Южной Африки для финансирования своей деятельности.
Не сочли нужным предупредить его, дабы подготовить общественность? Что ж, пожинайте теперь плоды! Он умывает руки!
Настроение де Стааля вновь скакнуло, и он принялся размышлять о непосредственных руководителях африканского анабасиса[iii].
Подполковник Максимов, безусловно являющийся центром этой паутины, человек большого ума и выдающихся талантов. Журналист, н-да… интересно, верит ли в это хоть кто-нибудь?
– Не доверяют, – глухо прошептал он, – после стольких лет…
На глаза непроизвольно навернулись лёгкие старческие слёзы, но дипломат не дал волю чувствам.
Да, у него есть друзья в Британии! Но положа руку на сердце – кто бы не обзавёлся друзьями, проведя в стране шестнадцать лет?!
– Не доверяют, – повторил он чуть громче, ожесточаясь сердцем, – что ж…
Он оборвал слова и мысли, выйдя из кабинета. На худое его лицо привычно легло выражение сердечной приветливости и важных государственных дум. Посланник Российской Империи шествовал по коридору, и каждый его шаг казался деянием, заслуживающим занесения в летописи. Профессиональный дипломат высокого класса за годы службы научился держать лицо.
Отчаянно дымя трубами и вибрируя всем своим стальным телом, испещрённым потёками ржавчины, старый пароход уходил от сторожевого корвета под британским флагом. Расстояние сокращалось медленно, но уверенно, и пароходик спасал только почтеннейший возраст корвета, которой в любой приличной стране давно бы списали на слом.
Британцы же, трактуя знаменитое «у короля много» по ситуации, держали подобные устаревшие корабли в колониях, справедливо полагая, что для «демонстрации флага» или усмирения туземцев, хватит и такого старья. Третьесортные корабли обслуживались такими же третьесортными экипажами, но как правило, для колоний хватало.
Территориальные воды Португалии не остановили пыл преследователей, и вскоре портовые власти Лоренсу-Маркиша с бессильной яростью наблюдали за вопиющим нарушением международного права, чувствуя себя униженными и оскорблёнными. Всем своим сердцем они болели за… а точнее – против англичан!
Драма разворачивалась, и никто уже не сомневался, что корвет нагонит гражданский пароход, и захватит его самым пиратским образом, на виду всего Лоренсу-Маркиша! Однако капитан парохода придерживался
Некоторое время корвет крейсировал вдоль берега, но затем удалился, и только тогда португальский сторожевик вышел из порта, спеша на помощь потерпевшим кораблекрушении. Впрочем, потерпевшие справились сами. Оценив состояние судна как безнадёжное, они организовали выгрузку людей и грузов, действуя на удивление слаженно, удивительным образом напоминая деловитых мурашей.
Подоспевших португальцев встретили деловитые бородачи, вызывающие неуловимые ассоциации с бурами. Русские…
Вникать, что это «другие русские», равно как и в религиозные заморочки схизматиков, расколовшихся на разные течения, португальцы не стали. Спешно организовав повозки до Лоренсу-Маркиш, они препроводили бородачей до консула Претории, и с нескрываемым облегчением посадили на поезд.
– Как буры, только русские, – глубокомысленно заключил капрал Алмейда, провожая взглядом тронувшийся состав и нашаривая в кармане трубку.
– Девки у них красивые, – мечтательно отозвался контуженный синими глазами молодой Родригеш, влюбчивый по молодости и романтическому характеру.
– Это да, – протянул более призёмлённый сослуживец, томно вздыхая, – я бы…
Вытянув вперёд толстые, изрядно вывернутые губы, выдававшие изрядную примесь негритянской крови, он причмокнул и сделал движение тазом.
– Забудьте! – прервал их мечтания сержант да Коста, сдвигая на затылок фуражку.
– Такие… – он дёрнул плечом, – Вы на девок пялились, а я по долгу службы со старейшинами их.
– Так поверите ли… – он замолк и пожевал задумчиво нижнюю губу, – всё время хотелось голову наклонить под благословение. Я даже сбился пару раз, назвал их святыми отцами, н-да…
– А они? – заинтересовался Родригешь.
– А ничего, – сержант достал портсигар, решительно не желая продолжать разговор, но всё-таки добавил:
– Педро, старший из моих братьев, иезуитский колледж оканчивал, так эти – один в один!
– Оканчивали?! – глупо пошутил капрал, и сам же заржал.
– Обучали, – сдержанно ответил сержант. Он замолк, и на его смуглом лбу появились вертикальные морщинки. Завтра… нет, сегодня же он посетит отца Переса и расскажет ему о русских переселенцах, и своём их восприятии.
К вящей славе Господней[iv]!
[i] Сражение, произошедшее между отрядом генерал-лейтенанта А.В. Комарова с афганской армией на русско-афганской границе у р. Кушка 18 (30) марта 1885 года и окончившееся победой русских войск.
[ii] Абиссиния = Эфиопия.
[iii] Анабасис (др. – греч. – «восхождение») – первоначально, военный поход из низменной местности в более возвышенную, например, с берега моря внутрь страны. В современном смысле – длительный поход воинских частей по недружественной территории.