Отродье ночи (Шорохи)
Шрифт:
— Когда отправляемся?
— Чем раньше, тем лучше.
— Только не сегодня. Мы оба чертовски устали. Нужно отдохнуть. Кроме того, я хочу завести картины Стивенсу. Теперь еще необходимо позвонить в страховую компанию, чтобы определить размеры ущерба, и в бюро обслуживания, чтобы до моего возвращения навели в доме порядок.
— Сегодня утром я должен был написать отчет о перестрелке. Потом еще допрос. Но это примерно будет на следующей неделе, а если раньше, я смогу перенести сроки.
— Так когда мы отправляемся в Санта-Хелену?
— Завтра, — сказал он. — В девять — похороны Фрэнка. Я буду присутствовать. А потом сядем на ближайший самолет.
— Еще одно. Я не хочу оставаться у тебя на ночь.
Он взял ее за руку.
— Я уверен, он не придет. А если попробует, то у меня есть револьвер.
Хилари покачала головой.
— Нет. Я все равно не засну, Тони. Я буду не спать, а прислушиваться к каждому шороху за окном.
— Где же ты хочешь остановиться?
— Закончив свои дела, давай соберем вещи, уедем из твоей квартиры и снимем номер в гостинице, рядом с аэропортом.
Он пожал ей руку.
— Да, так тебе, наверное, будет лучше.
— Да.
Санта-Хелена. Вторник. 16.30. Джошуа Райнхарт положил трубку и со вздохом удовлетворения откинулся на спинку кресла. Он хорошо поработал в эти два дня.
Почти весь понедельник Райнхарт просидел на телефоне, созваниваясь с банкирами, биржевиками и торговыми посредниками Бруно Фрая. Он подолгу обсуждал с ними вопросы, связанные с ведением дел фирмы, до ее полной ликвидации. Возникли небольшие разногласия о том, куда лучше всего вложить средства, когда наступит срок. Джошуа очень устал от монотонной работы: Фрай вкладывал деньги в разные банки, плюс вложения в недвижимость, плюс большое количество акций и многое-многое другое.
Полвторника Джошуа беседовал с оценщиками художественных произведений, лучшими специалистами в Калифорнии, чтобы они приехали в Санта-Хелену для составления каталога и оценки нескольких дорогих коллекций, собранных семьей за семьдесят лет. Основатель фирмы и отец Кэтрин, Лео, умерший сорок лет назад, сначала увлекся деревянными кранами ручной работы, в прошлом использовавшимися на пивных и винных бочках в Европе. Как правило, кран выполнялся в форме головы: здесь были черти с открытыми ртами, смеющиеся, плачущие, воющие, рычащие рыла нечистого; ангелы, клоуны, волки, эльфы, волшебницы, ведьмы, гномы. Лео собрал более двух тысяч таких кранов. Кэтрин тоже увлекалась собиранием при жизни отца, а после его смерти коллекционирование стало единственной страстью. Страсть оказалась настолько сильна, что вскоре перешла в манию. Джошуа вспомнил, как загорались ее глаза и речь становилась бессвязной, когда она показывала ему новые приобретения. Было что-то болезненное в ее отчаянном стремлении набить шкафы, столики и ящики красивыми вещами; но в конце концов, богатым можно иметь причуды и быть странными, если, конечно, это не грозит ничем окружающим. Кэтрин покупала старинную живопись, хрусталь, мозаичные стекла, медальоны и тысячу других вещей, не столько оттого, что это лучшее вложение денег, но потому что они нужны ей так же, как наркоману нужна очередная инъекция наркотика. Кэтрин набивала огромный дом бесчисленными экспонатами, целыми днями протирая и полируя их. Бруно продолжил традицию безумного накопительства, так что на этот день оба дома — тот, что построил Лео в 1918 году, и построенный Фраем пять лет назад — ломились от сокровищ. Во вторник Джошуа обзвонил художественные галереи и престижные аукционы в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе, и все владельцы сразу же предлагали прислать своих людей, так как выставка коллекций Фрая, безусловно, принесла бы солидный комиссионный сбор. Джошуа уже договорился, что двое из Сан-Франциско и двое из Лос-Анджелеса приедут в субботу и проведут несколько дней за составлением каталога. Он заказал номера в местной гостинице.
Джошуа Райнхарт чувствовал, что ситуация в его руках, и только сейчас впервые со дня смерти Фрая понял, сколько времени займет исполнение обязанностей душеприказчика. Поначалу ему показалось, что дела настолько запутаны, что невозможно в них разобраться и за несколько лет, но, прочитав завещание, написанное пять лет назад, он успокоился: исполнить свой долг он сможет за несколько недель. Три фактора, редко встречающиеся в подобной практике, значительно облегчили его задачу. Во-первых, не обнаружилось никаких родственников, которые любили оспаривать завещания и устраивать всякие неприятности. Во-вторых, в завещании был указан единственный получатель наследства — какое-то благотворительное учреждение. В-третьих, Бруно Фрай великолепно вел дела и оставил четко составленные отчеты о доходах и расходах фирмы.
Со смертью жены Коры Джошуа почувствовал, что жизнь очень коротка, и теперь старался занять делами каждый день. Ему было неприятно сознавать, что каждая минута, проведенная в заботах о делах Фрая, — это потерянная минута. Конечно, ему очень хорошо заплатят за работу, но зачем эти деньги, когда он и так достаточно обеспечен? У него большое владение в долине; несколько сот акров лучших виноградников, делами хозяйства занимается управляющий; виноград охотно покупается заводами. Ему вдруг пришла мысль обратиться к суду и сказать, что он отказывается от обязанностей, любой банк Фрая с удовольствием взял бы их на себя. Но чувство долга удержало Джошуа от этого шага. Когда-то, тридцать пять лет назад, именно Кэтрин Фрай взяла на работу молодого Райнхарта, и Джошуа знал, что только он мог довести дела достойно и поставить точку в истории семьи Фраев.
Недели три. А потом он полностью сможет распоряжаться своим временем: читать книги, плавать, летать на недавно купленном самолете, готовить новые блюда. Кроме того, делами фирмы занимались двое молодых юристов — Кен Гэйвинс и Рой Женелли — и чертовски хорошо со всем справлялись. Джошуа еще не окунулся с головой в покой, но уже сидел на краю, болтая ногами в бассейне беззаботности и отдыха. Как бы он хотел, чтобы именно сейчас, когда появилось столько свободного времени, с ним была Кора.
Умиротворенный прекрасным видом осенней долины, открывающимся за окном, он встал из кресла и вышел в приемную. Карен Фарр изо всех сил трясла телефонный аппарат и нажимала непослушные кнопки, которые, согласно инструкции, должны были слушаться малейшего прикосновения. Откуда столько энергии в этой хрупкой голубоглазой девушке с мягким голосом.
— Если меня будут спрашивать, пожалуйста, скажите, что я пьян и не в состоянии никого принять.
— А они спросят: «Что? Опять?»
Джошуа засмеялся.
— Вы очаровательны, мисс Фарр. Какая сообразительность и острый язычок у тоненькой девушки!
Карен Фарр улыбнулась.
— Идите уж и пейте свое виски. Я сдержу орды разъяренных посетителей.
Джошуа, закрыв дверь, открыл бар, положил в бокал льда и наполнил его до краев виски.
Едва он успел сделать пару глотков, как в дверь постучали.
— Войдите.
Через порог переступила Карен.
— Звонят...
— Я думал, что мне можно хоть выпить спокойно.
— Не сердитесь.
— Это мой имидж.
— Сначала я сказала, что вас нет на месте. Но когда я узнала, в чем дело, то подумала, что это важный звонок. Что-то странное.
— Кто звонит?
— Некий мистер Престон из «Пасифик Юнайтед Бэнк». Из Сан-Франциско. По поводу имущества Фрая.
— Что же странного?
— Вам лучше узнать об этом самому.
Джошуа вздохнул:
— Хорошо.
— Он на втором телефоне.
Джошуа подошел к столу, опустился в кресло и снял трубку.
— Добрый день, мистер Престон.
— Мистер Райнхарт?
— Да. Чем могу быть полезен?
— Мне сказали, что вы — душеприказчик Фрая.
— Совершенно верно.
— Вам известно, что на имя мистера Бруно Фрая в нашем банке открыт счет?
— "Пасифик Юнайтед"? Нет, я не знал об этом. У него был полный список банков, в которых хранились его деньги, но ваш банк там отсутствует.