Отрок (XXI-XII)
Шрифт:
Рыжая, поняв, что от нее требуется, потрусила к противоположному концу здания казармы.
– Давно тут сидишь?
– Не знаю, Юль, задумался, что-то…
– Давно. Мне Фроська сказала: "Что-то старшина загрустил, смотри: Лиська его успокаивать пошла".
– Какая Фроська?
– Ну ты, видать, и правда умаялся! У нас что, Фроськи стадами ходят?
– Да я не о том! Девки же все на конных занятиях, только к ужину вернутся.
– Она ко мне занозу из руки вынимать прибежала - глубоко засела, сами вытащить не смогли.
–
– Ты что, Минь, Фроську не знаешь? Это ж ее ворона в лоб клюнула! Тридцать три несчастья, а не девка, зато поет! Артюха не нахвалится. Ты когда свое обещание выполнять собираешься?
– Какое обещание?
Манера Юльки мгновенно менять тему разговора, прямо-таки, ставила Мишку в тупик. Понятно было, когда лекарка таким способом избегала продолжения неприятной темы, но сейчас-то с чего? Или похвала другой девчонке, даже мимолетная, тоже проходит по разряду неприятных тем?
– Забыл про боярина Александра?
"Опаньки! А при чем здесь Сан Саныч? И откуда Юлька про него знает? Нет, вообще-то его боярином Журавлем зовут…".
– Какого боярина Александра?
– переспросил Мишка, уже понимая, что выглядит полным дураком.
– Ну, все! Докомандовался! Сейчас велю Мотьке тащить тебя в лазарет и поить слабительным, может тогда в голове просветлеет! Ты же мне обещал стихи боярина Александра перевести.
– А-а! Вспомнил! Прости, Юленька, замотался совсем…
– Я и вижу.
– Но я для тебя другого сказителя перевел - Вильяма. Вот, слушай:
У сердца с глазом - тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор
И сердце задыхается в разлуке.
Твоим изображеньем зоркий глаз
Дает и сердцу любоваться вволю.
А сердце глазу в свой урочный час
Мечты любовной уступает долю.
Так в помыслах моих иль во плоти
Ты предо мной в мгновение любое.
Не дальше мысли можешь ты уйти.
Я неразлучен с ней, она - с тобою.
Мой взор тебя рисует и во сне
И будит сердце, спящее во мне.(1)
# #1 В. Шекспир. 47-й сонет (перевод С. Маршака)
– Значит, все время думает о ней.
– Прокомментировала Юлька. Кажется Шекспир оказался для нее сложноват.
– Его тоже убили?
– Нет, почему? Вильям за свое искусство был пожалован в бояре, с князьями дружбу водил, тамошние короли ему благоволили.
– Жаль. Лучше бы его убили, а боярин Александр жив бы остался. У него красивее: "И ежели его подруга мила, как ангел во плоти".
"Вот это я понимаю! Литературная критика вплоть до высшей меры! Слава богу, ни Шекспир, ни Пушкин не родились еще, а то бы по сотне раз в гробу перевернулись… Господи, что за бред. Точно: слабительного, для просветления сознания требуется!".
– Что это у тебя здесь?
– Юлька развернула лежавший на лавочке кусок лосиной шкуры.
– Это я пленного допрашивал и с его
"Увы, Шекспир не пришелся. Надо будет чего-нибудь попроще подобрать".
– Пойдете туда?
– Не знаю, Алексей в Ратное поехал, хочет с дедом посоветоваться. Вообще-то, надо бы. Они к нам соглядатаев засылают, к чему-то готовятся, а мы про них почти ничего не знаем. Да и порядки там у них…
– Знаю, мне дядька Стерв рассказал. Слушай, Минь, а что ты с пленным делать будешь?
– Не знаю, а что?
– Я Илье сказала, чтобы он пленного из погреба вынул и в теплый подклет пересадил, а то он кашлять начал. Или ты его убить хочешь? Стерв говорил, что Алексей тебя еле удержал.
– Это я сгоряча. Иона падаль, конечно, и смерти заслуживает, но если сгоряча не убил, то теперь и не знаю. Так просто не смогу. На суд воеводе его отдавать не за что - он против нас ничего не творил, держать его у нас дальше незачем - все, что мог, он уже рассказал. Отпускать, вроде бы, глупо, да и не должны такие подонки жить. Не знаю. Вернется Алексей, что-нибудь решим.
– А если пойдете за болото, может, его проводником взять?
– Я бы не взял, нельзя таким верить. А чего ты-то о нем так печешься? Хочешь я его тебе для учебы отдам? Отрежешь чего-нибудь, подлечишь, опять отрежешь, а помрет…
– Дурак!
– На тебя не угодишь: и то тебе не так, и это не эдак.
– Минь, а отдай его Нинее.
– Нинее?
– Ага. Она говорила, что можно у человека часть жизни забрать и себе прибавить. Очень посмотреть хочется - выйдет у нее или нет.
"Нет, подруга, ты точно в медицине удержу не знаешь! Ну что там выйти может? Хотя, помнится ТАМ, одно время, очень много писали об "энергетическом вампиризме", вроде бы старики потому так любят на детских площадках сидеть, что это дает им возможность "сосать" энергию из детей. Бред, разумеется. Здоровые детишки, конечно, энергетически избыточны… Стоп! Мы-то с Юлькой "сливаемся" и энергию из окружающей среды как-то черпаем, если я все правильно понимаю. А если и правда? То есть, не кусок жизни себе "пересадить", а использовать другого человека в качестве дополнительного источника энергии… Постоянно держать его около себя и высасывать…".
– Юль! Это же медленное убийство! По капле жизнь из человека тянуть…
– А в погребе гноить, не медленное убийство? Или не ты сейчас говорил, что такие жить не должны? Вспомни, как он людей на колья сажал, как девок у родителей забирал! А что он еще творил? Думаешь, во всем вам признался?
– Юль, ну зачем тебе это?
– Как зачем? Представляешь, если этому научиться можно? Случись много тяжело раненых, так, что со всеми не управиться, берешь кого-нибудь из пленных поздоровее и привязываешь его рядом с тем, кто уже совсем от ран изнемог. И пусть поддерживает раненого, пока у лекаря руки до него не дойдут.