Отрок. 7 часть
Шрифт:
— На какой дудке? Я и сам не умею…
— То-то и оно! Я лекарка, а не… сам понимаешь. Чему я в этом деле научить могу?
— Кхе… Да кто ж вас баб поймет? Может ты по лекарскому делу об этом чего-нибудь знаешь?
— Так и ты про дудку знаешь: суй в рот, да дуй посильнее, вот и вся наука. Ладно, не мучайся, знаю я, кто нашему горю помочь сможет.
— Кто?
— А вот это, Корнеюшка, не твоего ума дело. Собирай Михайлу, да вези ко мне в дом. А там уж, моя забота: кого позвать, да как все устроить. Юльку к тебе ночевать пришлю, рано ей еще таким вещам учиться, да и за Роськой приглядеть надо. Давай-ка снаряжай телегу, а я пока с Анютой переговорю. А ты, Осьма… Я думаю, ты и сам
Мишка очнулся от ощущения приближающегося оргазма. Финал был мощным, как в молодости, сидящая на нем в позе «Маленькая Вера» женщина, тихонько застонала. В комнате было темно, но белеющий силуэт женского тела достаточно ясно давал понять, что партнерша была отнюдь не модельных статей, да и не первой молодости.
«Где ж я ее снял? Можно подумать, что на вокзале. Тогда, куда я ездил? Ни хрена не помню, надо ж было так нажраться! С каких это пор, сэр, Вы прошмандовок на вокзалах снимать начали? М-да, докатились…».
Мишка протянул руку, чтобы включить свет, но не нащупал не только лампы, но даже и тумбочки, на которой ей полагалось быть.
«Так, еще и не дома. И куда же Вас, сэр, занесло, позвольте поинтересоваться? Запах какой-то… вроде бы сеном пахнет. За город уехал? Нет, это уже ни в какие ворота — усвистать из Питера на дачу к этой корове… Как ее зовут-то хоть?».
Мишка еще пошарил вокруг себя, не обнаружил ни одежды, ни сигарет и спросил:
— У тебя закурить нет? Женщина тихонько хихикнула, соскочила с постели и скрылась в темноте. Мишка поднялся следом, его повело в сторону и затошнило, пришлось сесть на постель и опереться спиной о стену.
«Понятно: водка паленая, завтра печень отваливаться будет».
Какое-то непонятное ощущение в спине заставило протянуть руку назад. Стена была бревенчатой, проконопаченной мхом! Под босыми ногами ощущались доски пола, кажется, даже и некрашеные!
«Та-ак, явно не дача — деревенский дом. На пейзанок потянуло, сэр? Возвращение к корням, так сказать? Давненько у нас таких приключений не было».
Рука сама собой потянулась почесать в затылке и наткнулась на охватывающую голову повязку. Дальнейшее ощупывание локализовало два больных места — левое ухо и левую бровь. Вроде бы, начала выстраиваться какая-то логика: ДТП на загородной дороге, сотрясение мозга, амнезия, убогий сельский медпункт, любвеобильная медсестра бальзаковского возраста. Из темноты донесся звук открываемой двери и пахнуло летней ночной прохладой.
«Ага, „удобства“ во дворе. Что ж, следовало ожидать. Куда же меня занесло? Впрочем, не обязательно так уж и далеко от Питера — живем так, что сотня, другая километров от крупного города и ты уже в другом мире».
— Послушайте! — Обратился Мишка в темноту. — Телефона у вас тут, скорее всего нет, но у меня с собой мобильник был. Это радиотелефон такой. — Счел он необходимым объяснить на всякий случай. — Без проводов работает. Правда, батарейки могли сесть, но электричество-то у вас есть, наверно? Да включите вы свет, в конце концов! В темноте, совсем не в той стороне, куда обращался Мишка, раздался какой-то шорох, а потом звуки, породившие воспоминание о раздувании углей, и, действительно, слабое красное свечение начало периодически «проявлять» силуэт склоненной женской фигуры. Вспыхнула щепка, Мишка прищурился от показавшегося нестерпимо ярким света.
— Ага! Сельская медицина функционирует при свете лучины.
Пламенный привет от Анатолия Борисовича Чубайса! Дерьмокра… Мишка застыл с открытым ртом — перед ним, с горящей лучиной в руке стояла лекарка Настена!
— Опамятовал, Мишаня? Смотри-ка, и глаз открылся! Совсем ты молодец.
— Вот тебе и ДТП с амнезией, ГАИшникам и не снилось…
— Что?
— Узнаю, тетушка Настена, узнаю, и себя помню — Мишка я, сотника Корнея внук. Приснилась просто дурь какая-то… Можно я лягу, а то, что-то мне….
— Ложись, ложись, Что, мутит? На-ка выпей. Мишка глотнул травяного настоя и откинулся на подушку.
— Где это я? У тебя, тетушка Настена? А почему, мне что, хуже стало?
— А вот это, ты мне скажи: хуже или лучше?
— Да, вроде бы… — Мишка прислушался к собственному телу. — Знаешь, вроде бы, лучше. Правда, лучше. А что это за женщина была?
— Ну, Мишаня… Лечение разное бывает. Можно травами, можно наговорами, а можно и так. Для тебя лучше оказалось так. Сейчас, тебе главное…
— А кто она? — Прервал Настену Мишка. — Я лица не разглядел.
— Неважно, ты сейчас о другом подумай…
— Почему неважно? Она же мне помогла, ты сама сказала…
— Ну, что ты за упрямец такой! Помогла, помогла… неизвестно еще: кто кому больше помог. И лечение еще не закончилось.
— Она еще придет? Сказать, что Мишка был пленен своей недавней партнершей, было бы очень и очень большим преувеличением, но подросток, по его мнению, должен был реагировать именно так.
— Спи! — Сердито приказала Настена и отошла к печке. До Мишки донеслось негромкое ворчание: — Все вы кобели, только одно на уме… Мишка не видел лица Настены, но, почему-то, ему казалось, что лекарка улыбается.
* * *На следующий день Мишку забирали домой. Юлька, явившаяся раньше всех, в очередной раз полаялась с матерью на тему: «Что ей уже пора знать, а что еще рано», в очередной же раз потерпела сокрушительное поражение в словесной дуэли, подкрепленное звучным подзатыльником и получила команду отправляться за водой. Ухватив, видимо в знак протеста, «взрослые» ведра, она огребла еще один подзатыльник и, хотелось бы думать нечаянно, уронила одно из ведер матери на ногу.
После этого к Настене без защитных очков и диэлектрических галош лучше было не подходить, но явившийся вскоре после Юльки дед, об этом не знал. Результат воспоследовать не замедлил: в ответ на непонятную для Мишки дедову фразу: «Нашлась-таки умелица!» — Настена отозвалась почти звериным рыком на тему «кобеля облезлого». Впрочем, дальнейшего развития конфликт не получил — в отличие от отца Михаила, Настена воинскую субординацию понимала и в присутствии парней из «спецназа» которых привел с собой дед, лаяться на сотника себе не позволила. Дед тоже от комментариев воздержался, оба, вместо ругани, принялись поторапливать «спецназовцев», чтобы те побыстрее выносили своего старшину из дома. Снаружи дед выступил в совершенно непривычном для себя амплуа няньки. С заботливой суетливостью, он то командовал парнями, укладывавшими Мишку в телегу, то лез оправлять подстилку или подбивать под голову внука побольше сена, толкался, ругался, больше мешал, чем помогал и, наконец, устроив Мишку, как ему казалось, с удобством, отправил «спецназ» в село, а сам взял в руки вожжи и пошел рядом с телегой.
— Деда, что со мной было-то? — Осторожно поинтересовался Мишка. — Как я у Настены оказался?
— Понимаешь, какое дело. Кхе… — дед явно затруднялся с формулировкой. — Устал ты, Михайла. Не телом устал, не умом, а духом. Я так понимаю, что слишком много забот на тебя навалилось, а ты старался со всеми справиться, да еще, чтобы все в самом лучшем виде, ну и надорвался.
— И что?
— Уснул ты, как бы. Только от такого сна, Настена сказала, можно и не проснуться. И разбудить тебя никак не получалось. Вроде бы, не хотел ты в мир возвращаться — к заботам, к волнениям. Чем-то надо было тебя расшевелить, ну, мы и измыслили… способ. Кхе.