Отрок. Все восемь книг
Шрифт:
– Ну уж и никто! Ляхов поспрошаем, целых пять штук живьем взяли… правда, один без руки, а другой без глаз, но говорить-то смогут… Ты чего, парень?
На Мишку вдруг накатила волна тошноты, он ухватился за планширь, перегнулся через борт и его вырвало прямо в стоящий под бортом насад огневцев.
– А-а-й! Вы что там, дырка сзаду, охренели совсем?! – раздалось снизу. – То люди, понимаешь, сыплются, то это самое, дырка сзаду, блюют прямо на голову!
Орал мужик совершенно разбойного вида, владелец столь объемного брюха, что, казалось, кольчуга на нем вот-вот
– Не сердись, дядя, не в тебя целились! – миролюбиво заявил Арсений, придерживая Мишку за рубаху. – Ты бы хоть предупредил, что ли, чтоб левее блевали… или в сторонку отъехал бы.
– Еще б ты в меня целился! – Мужик воинственно выставил лохматую бороду. – Куда ж тут отъезжать-то? Там, дырка сзаду, бабы связанные падают, тут, понимаешь, харч метают… Что дальше? Оправляться на голову станете?
– Не, дядя! – Арсений отрицательно помотал головой. – Я, правда, собирался как раз, но ты голос вовремя подал.
– Благодарствую, «племянничек»! – Мужик смачно сплюнул за борт. – Так и кукарекать теперь, чтобы насад с нужником не перепутали? А вот ни хрена, дырка сзаду! Только попробуй! Я вот возьму секиру, да вдоль струи лезвием, куда достану, туда достану, не обессудь!
– У-у-у, дядя! Так тогда дырка не сзаду, а спереду выйдет! – Арсений сокрушенно вздохнул. – Ничего не поделаешь, чтобы стать твою не рушить, придется мне не малую, а большую нужду на тебя справлять…
Еще пятеро огневцев, сидящих в насаде и с удовольствием внимающих куртуазной беседе, дружно заржали. Их, не менее дружно, поддержали несколько собравшихся у борта ратнинцев.
– Хотя тоже не получится, – перекрывая смех, повысил голос Арсений, – у меня там одна дырка уже есть!
Мужик разбойного вида тоже ощерился в улыбке:
– Разговорчивый, дырка сзаду. Откуда вы только взялись на нашу… гм, голову.
– Ратнинские мы.
– Сотника Корнея, что ли?
– Бери выше, дядя! Воеводы Погорынского Корнея Агеича!
– Ишь ты, дырка сзаду… воеводы… – Мужик поскреб в бороде. – А что, Леха Рябой не с вами, случайно?
Арсений напыжился и вопросил судейским тоном:
– А кто ты таков и что у тебя за дело до боярина Алексея Трофимыча?
Огневцы отвесили челюсти, а ратнинцы заухмылялись – спектакль продолжался. Мишку от знакомого с юности солдатского юмора даже тошнота подотпустила.
– Так это… боярина? Какого боярина? Ты мне голову не крути, дырка сзаду! Я свояк Лехин, Семен Дырка!
– Сзаду?
– Со всех сторон, свистеть те в грызло! Какой боярин? Он десятником у вас!
– Господин сотник, дозволь обратиться! – донеслось сзади.
– Обращайся!
Мишка начал поворачивать голову и замер – после секундной тишины ратнинцы взорвались буквально гомерическим хохотом. Опустив глаза, он понял, что смеяться было над чем! Чего стоили одни только выпученные глаза Семена Дырки!
Явный перебор: то Корней оказывается воеводой Погорынским, то свояк Леха Рябой непонятно как в бояре залетел, то вот этого сопляка, с прямо на глазах опухающей губой, нагадившего в насад и удерживаемого за шиворот ратником, величают сотником. Дырка сзаду, иначе
– Ну, что с ним? – Мишка подбородком указал на лежащего прямо на земле и громко стонущего Спиридона. – Что-то ты долго с ним возился.
– Плохо с ним. – Матвей поморщился. – Если выживет, будет одноглазым чудищем, без зубов и… да сам все видишь, рожи, считай, нету совсем. Только не выживет, сразу-то не помрет, но не жилец.
– Что, нутро отбили?
– Да там и без нутра… хватает. – Матвей безнадежно махнул рукой. – Остатки глаза вынимать нужно, а я этого не делал никогда, даже и разговоров о таком не слыхал, и руку надо по самое плечо… Тоже не умею, и снасти нужной нет, не топором же рубить. Бурей на том берегу, Илья тоже… и возиться с этим упырем… да пошел он!
– Я тебя насчет следов пыток посмотреть просил. Как с этим?
– Не пытали его.
– Уверен?
– Ну, может, в морду пару раз и дали, так сейчас и не разглядишь, а ни ожогов, ни увечий… ну, кроме сегодняшнего, ничего такого нет.
Мишка задумался. Получалось, что Спиридон пошел на предательство – навел ляхов на Княжий погост, Хутора и, по крайней мере, еще на одно селище – просто со страха. Здесь, на Княжьем погосте, приставив ножи к горлу детей, ляхи заставили служить проводниками еще нескольких человек, но началось все именно со Спиридона. Из невнятного шепелявого бормотания, перемежаемого стонами и всхлипываниями, Мишка понял, что сам Спиридон виноватым себя не считает или не признает. По его словам, возле самого впадения Горыни в Припять на ладью напал целый ляшский флот. Двух гребцов и кормщика убили сразу, Осьму и кого-то из ребят ранили, но они сбежали с ладьи, бросив несчастного Спиридона одного на растерзание ляхам, и он, под пытками, вынужден был показать дорогу на Княжий погост. Теперь Матвей говорит, что следов пыток на теле приказчика нет…
– Так… Слушай, Моть, а стоять-то он сможет? Ну, хоть полчасика выстоит?
– А чего ж не выстоять? Ноги-то у него как раз целы. – Матвей пожал плечами. – Только надо, чтобы его придерживал кто-нибудь… или головню горящую рядом держать.
– Головню?
– Угу. Прижигать, чтоб не притворялся, а то завалится и сделает вид, что без памяти. Слушай, Минь, а зачем надо, чтобы он стоял?
– Судить его буду. Лесовики, вишь, хотят его по своему обычаю деревьями разодрать, пришлось даже самострелами пугнуть, а я кой-чего поинтереснее придумал, только не знаю, выйдет ли.
– А чего придумал-то?
– Увидишь. Вон Егор с Треской идут, сейчас опять про раздирание деревьями талдычить будут.
– Михайла! – заговорил десятник Егор, едва миновав отроков, охранявших Спиридона. – Чего ты эту гнусь бережешь? Отдай его дреговичам – и по справедливости будет, и нам возни меньше.
– Нет, дядька Егор, я его судить буду.
– А ну, хватит! Заигрался в сотника! Тут и постарше тебя мужи есть, и они решили…
– По возрасту – да! – перебил Мишка. – А по знатности – нет! Господин воевода Погорынский на том берегу Случи, все бояре там же, а из бояричей старший я!