Отроки до потопа
Шрифт:
— Что?
— Ну, типа за руки, за ноги. Вон он, какой лосяра.
— Еще прикажешь всю группу на помощь звать, совсем с ума сошли! — Соболиха испуганно зашипела. — А ну, быстро убирайся в класс!
— Во, блин, дают! Им помощь предлагают, они кобенятся…
— Марш в класс, я сказала!
— Марш-фарш… Только и знают, что учить да мучить. Точно кошаков каких гоняют… — Маратик обращался уже к тем, кто оставался в классе. — Заколебало, блин, все! Ни в футбик сыграть, ни кореша домой оттаранить.
— Крабов мне сказал, что ты его друг, —
— Ну да…
— Может, ты, в самом деле, отведешь Митина домой?
— Конечно, отведу.
— Я даже думать боюсь, что будет, если его в таком виде заметит директор или Аврора Георгиевна. Это же скандал на всю школу! И мне достанется, и вам, и родителям.
— Конечно, отведу, какой разговор.
— Я бы с тобой Крабова отпустила, но мне еще урок вести… — Соболиха нервно поправила челку, поочередно покусала свои ярко накрашенные губы — сначала нижнюю губу, потом верхнюю. Ясно было, что без Краба в группу она возвращаться опасается.
— Я справлюсь, — успокоил ее Серега. — Сейчас ополосну его под краном, и порулим домой.
— Только не попадайтесь завучу на глаза.
— Постараемся.
— Портфель его поищи, — посоветовал Краб. — Он что-то мычал про раздевалку, там, наверное, оставил.
— Ага…
— Ну все! — Соболиха нервно поправила прическу. — Крабов Миша заходит первым, Шамадаев — замыкающим!
Распоряжение было не пустым, Соболиха еще хорошо помнила, какими минами ее потчевали в прошлом году — вроде швабры, обрушивающейся на грудь, или того хуже — банки с водой над верхним створом двери. Краб, таким образом, исполнял роль тральщика. Все знали, что за такие шуточки он мог и убить, а потому народ попусту не рисковал. В окружении самостийной охраны Соболиха засеменила в класс. Серега же подхватил Геру и двинул в сторону ближайшего туалета.
Пьяный друг — это грустно.
Пьяный друг — это сложно.
Хотя ничего нового Гера не выдал. Демонстрировал подобные фокусы и раньше, хотя… В таком датом состоянии Серега видел его впервые. Да еще средь бела дня, в разгар уроков!
— Где ты так нализался, дорогой? — он затащил Геру в туалет, чуть ли не силой пригнул к раковине, открыл холодную воду на полную мощь. Латунный краник зашипел и заплевался, и аналогичным образом зашипел и заплевался Гера. Терпеть хлещущую на затылок воду не всякий пожелает.
— Э-э, хорош!
— Терпи, дуролом!
— Табань, грю!..
— Оклемаешься, тогда закончим.
— Да все, Серый, все! Чё ты, в натуре, на душу-то давишь!
Но давил Серега вовсе не на душу, а на затылок. Чтобы не выскользнул из-под струи.
— Утопишь же, блин!
Серега выпустил Геру, достав платок, обтер физиономию друга.
— Ну?
— Чё, ну-то? — Гера
— Да когда ты успел-то! День еще только начался.
— А я, может, вчера начал… С вечера, как все нормальные люди.
— Нормальные в школу трезвыми являются! — Серега постучал себя по голове. — Кто тебе поднес-то? Родичи, что ли?
— Кто надо, тот и поднес, — Гера икнул. — Не знаю…
— Что не знаешь-то?
— В сумку пузырь сунули. Хороший такой, с фирмовой лэйбой.
— В сумку?
— Ну! Я дома только и разглядел. Сперва в холодильник сунул, а потом, думаю, отец все равно выжрет. А не он, так другие… У нас же, сам знаешь, постоянно пасутся левые-правые — проходной двор… А вещь клёвая, по пузырю видно, вот и решил. Типа, попробовать.
— Дурак ты решительный и больше никто! — Серега только головой покачал. — И про пузырь подброшенный, верняк, гонишь.
— Ничего я не гоню!
— Да кто же будет такое подкладывать?
— А я знаю?
— Ладно, пошли… — Серега приоткрыл дверь туалета, выглянул в коридор. — Тихо вроде. Главное — не ори.
— А ты не держи меня, я нормально… Своими ногами.
Гера и впрямь ступал уже более уверенно, холодная вода свое дело сделала. Однако на лестнице Серега на всякий случай подхватил друга под локоть.
— Да нормально, грю!
— Спокуха, алканавт! Помогают, так не рычи, — Серега внимательно прислушался. Гулкие школьные просторы, по счастью, выдавали приближение «врага» загодя. Уже на втором этаже он заслышал шаги и заставил Геру ускориться.
— Пойдем, что ли, сумарь твой поищем.
Краб оказался прав. Сумку свою Гера оставил возле раздевалки, — валялась на полу под лавкой. Никто и не позарился на старенький портфельчик. Серега подумал, что с этим портфелем, верно, еще брат Геры хаживал в школу. Само собой, до того, как угодить в тюрягу.
На улицу они выбрались через черный ход. Отдышавшись, двинулись в обход здания.
— Солнце, воздух и вода — типа, лучшие друзья! — продекламировал Гера. Под открытом небом да на ветерке он почувствовал себя легче.
— Что хоть пил-то? Название помнишь? — поинтересовался Сергей.
— Откуда мне знать, — там по-ненашенски было написано. На английском что-то.
— Вот и спросил бы у Виолы.
— Здрасьте! — Гера фыркнул. — Она только шампусики употребляет. Что она может знать! А тут вискарь — настоящий выдержанный. Сорок градусевичей, как из дупла!
— Шама сказал, что паленка.
— Много он понимает — твой Шама! Я-то паленку всяко отличу.
— А почему — виски?
— Потому, что вискач это был, зуб даю. Какой марки, не знаю, но вкус евоный…
— Евоный, — передразнил Серега и неожиданно остановился. — То есть как вискач? Ты уверен?
— Ну, не на все сто, я ж не эксперт какой, но вообще-то похоже.
— А бутылку? Бутылку ты не выкинул? Я взглянуть хочу!
Гера уставился на него мутными глазами.
— Зачем тебе бутылка?