Отроки до потопа
Шрифт:
Сидевший до того безучастно и в стороне, парнишка соизволил, наконец, оторвать задницу от скамьи. Верный секретарь Змей что-то яростно нашептывал ему, Митек даже пытался удерживать за рукав, но Мишаня мотнул кистью, и Змей отлетел в сторону. Еще пара шагов, и Краб взлетел на парту.
— А ну, ша, уроды! — рявкнул он. — Рассосались по углам!
Скажи он это чуть раньше, пожалуй, его бы услышали, но ситуация изменилась, в Краба даже запустили чьим-то пеналом.
— Пошел ты!
Звери нюхнули крови и боли, а потому знать ничего не желали. На полу среди опрокинутых парт ворочался и дергался ком ребячьих тел. В это
— Ну, тараканы!..
— Краб, я с тобой, не бей! — крикнул Шама и тут же сменил лагерь. Поднявшийся с пола Змей, утер разбитую губу и, обмотав остренький свой кулачок кожаным ремнем, нырнул в схватку за Крабом. Следом с воплем нырнул юркий Рафик.
— Бей козлодоев! — его крик тут же захлебнулся от чужого кулака.
Часть девчонок выскочила из класса, в отдалении охала и ахала вернувшаяся Маргоша. Ледовое побоище набирало силу, и это было понятно: кто-то вспоминал старые обиды, кто-то мстил за новые. Даже одноглазый Игорек лупил портфелем всех, кто неосторожно приближался. Посторонних не было, — всем находилось, что сказать этому миру. Это взрослые в основном терпят и молчат, — у детей означенная свобода выветривается значительно позже.
Вот и Краб добрался-таки до своей мечты обетованной — сладкой парочки, что давно уже застила ему небушко. Благо и Алик уже валялся, погребенный телами. Каратист же Макс оказался, как всегда, наготове.
— Хозяин жизни, да? — Краб качнул головой туда-сюда, сделал обманный выпад. — Всех, значит, круче?
Пропустив пару свирепых ударов в лицо, Макс увернулся от третьего и вновь пустил в ход свои ноги. Первый пинок в голень заставил Краба упасть на колено, второй едва не сломал ему ребра. Не будь кругом такой толчеи, обладатель каратистского пояса, верно, управился бы с Крабом в два счета, но маневрировать было негде, и противник вместо того, чтобы мирно и честно пасть смертью храбрых, с руганью ухватил его за ноги, рванул на себя. Власть Макса кончилась. Подобием волкодава, сомкнувшего пасть на хвосте жертвы, Краб перебирался выше и выше. Макс осыпал его сильнейшими ударами — всеми, каким обучали его в секции, но поражение было не за горами. Судорожным рывком Мишаня поймал одну из бьющих его рук, заломил за спину, сладко и жестоко ударил во вражье ухо. Конечно, попал… Второй раз попасть ему не дали. В класс ворвался тайфун, и целью тайфуна было любыми средствами навести порядок.
— А ну, успокоились! — ревела Аврора Георгиевна. Точно опытный кавалерист, она сновала между дерущимися, хлеща указкой направо и налево. И здесь же рядом вовсю старался физрук Николай Степанович. Навыки грузчика, каковым в молодости он успел опорожнить не один десяток вагонов, очень теперь пригождались. Точно кули с солью он хватал ребятишек за шкирку и брюки, с сердитым уханьем выбрасывал в коридор.
— Атас! — запоздало пискнул Кокер, и тут же был схвачен экскаваторными ручищами Николая Степановича. Очередь дошла и до Сереги с Крабом.
— Чохов, Крабов! Немедленно прекратить!..
Драка сходила на нет. Вернее, уже сошла. Чувствуя, как гудят руки и ноги, как стремительно опухает лицо, Серега поднялся. Физрук протянул к нему распятую пятерню, но в последний момент передумал.
— Останетесь здесь! — хрипло распорядился он. — И Рыковы останутся… Будете приводить класс в порядок.
— Мы, что ли, все разворотили? — промычал Алик.
— Вы
Серега огляделся. «Свинство» и впрямь было полнейшим: опрокинутые столы, стулья, разбившийся в черепки цветочный горшок, рассыпанные тут и там ручки, линейки, учебники. Братья Рыковы, Макс и Алик, оба с разбитыми лицами, истоптанные и помятые уже успели подняться. Чуть в стороне стоял ухмыляющийся Краб. Руки Мишаня успел сунуть в карманы, старался держаться гоголем, однако видок имел тоже не самый товарный.
Серега еще раз обернулся. Ну да! Сэма нигде не было. Скорее всего, и Аврора его не видела. Этот плутоватый аристократ умел уходить вовремя и по-английски.
То бишь — не получая шишек. Совершенно незаметно.
Упырь, короче, что тут скажешь!
Глава 7
На следующий день следствие проводила лично Аврора Георгиевна. Всех участвовавших в драке, да и не участвовавших вызывали прямо с уроков и препровождали прямиком в учительскую. А уж там заседала могучая тройка: сама Аврора, понятно, располагалась в центре, по левую руку — Виола Игнатьевна, по правую — пунцовая и обильно потеющая Клавдия. Физрук Николай Степанович исполнял роль конвоира и швейцара, секретарь Олечка с наклеенными ресницами и накладными ногтями старательно протоколировала процесс дознания. Проще говоря — допрос.
А в общем, всех спрашивали об одном и том же, а именно: кто начал драку первым, почему все опять заварилось на уроке Маргариты Ивановны, каким именно циркулем пытался Тарас Кареев ударить Саматова.
— Ты понял, куда клонят? — шепотом делился потом Антоша. — Вопросики-то с подтекстом!
— Думаешь, повыгоняют всех из школы?
— Нас-то вряд ли, а вот Маргошу, верняк, турнут. И Кареева с Евой сделают крайними.
— Они-то здесь при чем? — возмутился Гера. — Тогда и меня можно считать крайним.
— Обрадовался! Тебя там вообще не было…
Гере нечем было крыть, в побоище — великом и ужасном — поучаствовать ему, действительно, не привелось. Естественно, он страшно переживал. Даже Антон — и тот получил гематому под глаз, Серый и вовсе был покрыт ссадинами и шишками с ног до головы, — Гера же оставался до отвращения чистеньким! Такое могло расстроить кого угодно.
Обычным своим составом они стояли на переменке, активно обсуждая случившееся. Вызвать успели уже двоих — Сергея и Антона. Геру же пока не тронули; видимо, и не собирались. Он обиженно сопел.
— Теперь-то понял, какой вред приносит пьянство? — ехидничал Антоша.
— Блин, я же сказал: больше ни капли! — Гера сумрачно вздохнул.
— Не переживай так, — утешил Серега. — Зато уцелеешь, когда начнутся репрессии.
— А по-моему, репрессий не будет, — предположил Антон. — Уши-то наружу торчат. Кашу кто заварил? Сэм. Значит, всю эту катавасию спустят на тормозах.
— Думаешь? — усомнился Серега.
— Уверен, — Антон снисходительно улыбнулся. — Крайние, конечно, всегда нужны — как без них? Вот и назначат Кареева с Оршанской. Один за циркуль схватился — типа, холодное оружие, вторая аэрозолью прыснула, тоже вроде как покушение. Уж Сэм-то, точняк, подсуетится — достанет какую-нибудь справочку от глазника. Типа, окаменение сетчатки, потеря зрения, инвалидность… То-то его нет сегодня.