Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота

Загорцев Андрей Владимирович

– А Клим-то что? – наконец подал я голос.

– Он борец и ногами здорово машет. Я тебе сейчас все его связки расскажу. Ты ни разу не видел, как он машется?

– Да откуда! Раз пришли посмотреть – нас выперли из спортзала.

– Ну ясно, смотри: он сразу же после гонга в ноги бьет со всей дури, а потом сразу идёт на захват через бедро. Это у него основная, руками он почти не бьёт, если успеешь от ног уйти, так же бегай, но на захваты не иди, он тебя переиграет легко. Ручками его попробуй, он удары в голову слабо держит, я его на этом брал.

– Да постараюсь, – уныло ответил я, настроение с радужного опять резко упало.

– А вообще

не кипешись, тут стараются по-честному, а тем более ты из роты Камня, а это капец, хрен кто полезет, я отвечаю.

Мы еще раз пожали друг другу руки, и неожиданный союзник удалился. Я побежал смотреть на бой Славика. А там было на что посмотреть. «Москва» обрабатывал соперника методично, словно отбойный молоток, а держался на ринге великолепно. Ловко уклонялся от ударов, шел на сближение, короткими сериями в два-три удара отрабатывал в корпус, отходил и все заново. Во втором раунде он взял победу за явным преимуществом.

Хромов ликовал, наша рота – вопила.

– Караси, вы по паре увольнений взяли, – орал нам возбуждённый «Синий»

Вот и подошло время второго спарринга. То, что говорил мне Женя, это одно, а я придумал совсем другое. Главное – опередить Клима. И я его опередил буквально на доли секунды.

Тот удар в бедро, который мне тренировал матрос Конкин когда-то, очень пригодился. Врезал я со всей дури с достаточно высокого угла. Ох, не зря я не забрасывал это дело.

Лоу-кик вышел просто сказочный. Клим перекосился в лице и запрыгал на одной ноге, выставив вперед руки. Ааааа… что мне терять, я бросился вперед, ушел от пытавшихся в меня вцепиться рук влево и, по инерции крутанувшись вокруг своей оси, успел со всей дури влупить в правую ногу точно такой же лоу-кик со своей правой. Вот теперь Клим не мог пользоваться ногами во всю мощь: кое-как я ему их отсушил. Интересно, сильно я его приложил? Подъем голени у меня чувствительно ныл. Клим попытался сделать мне подкат в ноги, я отпрыгнул и снова врезал ему в правую. Клим упал на колени и, упершись руками, попытался встать.

– Добеееййй, – орали из зала наши.

Добивать я не стал. Отошёл и стал ждать, когда соперник подымется. Если бы я его добил, то, может быть, отношения впоследствии с Климом сложились и по-другому. Но после объявления победителя на рукопожатии он так же, как и предыдущий соперник, прохрипел мне на ухо: «Б…я, ну у тебя и гачи, молоток, карась». Слава «Москва» выиграл все спарринги и стал чемпионом части. Я лег в четвертом поединке. Завалил меня профессионал-борец, такой же молодой матрос, как и я, со второй роты молодого пополнения. Устал он со мной жуть, я устал гораздо меньше, но он все-таки вцепился в меня как клещ и, несмотря на отбитые мною ноги, перевел борьбу в партер, не давая ударить, и там уже вывел меня на удушающий. Я хлопать по ковру не собирался и тихонько терял сознание, а потом отключился. Очнулся от едкого запаха нашатыря и хлопков по щекам. Вышли мы оба на ринг, я пошатывался, матрос-борец хромал.

Почему-то я себя проигравшим не чувствовал. «Синий» одобрительно меня похлопал по плечу, Хромов показал большой палец. А Слава на ринге добивал очередного соперника.

Как оказалось, тихий «Москва» – чемпион Москвы и области по боксу в каком-то там весе.

А ежедневные «лошадиные скачки» добавили ему «дыхалки» и крепости в ногах. Вот и попробуй победить такого. Вскоре после присяги Славик уехал на флотские соревнования, а оттуда прямиком в сборную флота и в учебке уже больше не появлялся.

Глава 1

Прямо с занятий меня вызвали к командиру роты, и я, «взбледнув» с лица, поперся под чутким руководством «Синего» в канцелярию. Ничего страшного. Меня направили на какие-то дополнительные комиссии, и какой-то очень знакомый на лицо флотский дядька в погонах майора, но называемый Камнем «тащ каптриранга», задал мне пару вопросов, спросил, знаю ли какие иностранные языки, задал пару вопросов на английском. Поинтересовался, как я отношусь с прыжкам с парашютом, не боюсь ли? Я сказал, что в моем УПК (учебно-послужная карта) должна быть парашютная книжка. После непродолжительных поисков её вытащили на свет божий.

– Шестьдесят два прыжка, вполне нормально. Вы где прыгали, товарищ матрос?

– В ДОСААФЕ, товарищ капитан третьего ранга, – постарался я угодить флотскому человеку, не назвав его майором, – и насчет водолазных спусков у меня дома акваланг «Украина» есть, сам обслуживаю и заправляю.

– С чего ты решил, что меня интересуют спуски? – удивился флотский со знакомым лицом.

– Комиссия, на которую меня направляют, как раз на пригодность к водолазным работам, и еще потому, что вы служите в разведке.

Ротный и капитан третьего ранга недоуменно переглянулись.

– Товарищ капитан третьего ранга, вы меня, наверно, не узнали. Вы еще на Черноморском флоте служили, в гости к нам заходили, к моему отцу.

– Ааа… еп…ть!! – воскликнул капитан третьего ранга Чернокутский, – вот тебе на, а я смотрю: на кого ты похож!! Ты что тут делаешь?

Я скромно промолчал. Вопрос о моем переводе к другому месту службы в течение нескольких недель после принятия присяги дальше уже решался без меня.

Хромов, услышав о моем переводе, заскучал, но потом довольно крякнул:

– Эх, каких кадров не для себя растим, будешь ты теперь не морским пехотинцем, а водолазом. Крепись, там у них такая жопа…

Оставшиеся недели со мной носились как с писаной торбой: особист оформлял на меня какие-то бумаги, я с Синельниковым ездил во флотский госпиталь на медкомиссии, а в остальном меня начали гонять еще больше. Бега не убавилось, а прибавилось. Теперь я, а со мной и вся рота бегали с нагруженными вещмешками. После занятий я шел в класс инженерной подготовки и там занимался с прапорщиком-инструктором, разбирая и устанавливая макеты мин, изготавливая сосредоточенные заряды и исчеркав всю школьную доску формулами для подрыва. Ни одну из формул прапорщик мне записывать не разрешал, приходилось все заучивать. Все эти плотности сухого дерева, сырого, бетона, железа, контактный и бесконтактные заряды так плотно засели в голове, что даже потом, спустя годы, я, абсолютно не напрягаясь, извлекал их из головы.

Синельников даже немного мне завидовал:

– Эх, хоть у них там и полная жопа и гоняют их на выживание, будь я молодым, как ты, я бы не раздумывал даже – подготовочка у них дай бог, в лесу выбрасывают на выживание с одним ножиком, они там то кору жрут, то на коз охотятся. На боевое дежурство на загранку мотаются, звери короче, так что ты там хвост пистолетом держи, не припозорь нас.

И поэтому, чтобы «нас не припозорить», меня отдельно от всех стали гонять еще и в полном комплекте химзащиты. Старшина залез в баталерку (каптерку), вытащил откуда-то из недр огромный резиновый рюкзачище с клапанами для спуска воздуха и торжественно вручил мне его.