Отряд "Омега"
Шрифт:
Борис не хотел верить.
— Вась, он может?
— Пур и Мин-хан были в Буферах основными пиратами. А сатиры вообще прекрасно водят все, что движется. Сможет, конечно. Другой вопрос — зачем?
Пурдзан с силой ударил кулаком себе в ладонь.
— Зачем? Просто. Твой этот Карась… Как его?
— Кесарян.
— Да. Он с тобой воевал? Видел, как ты воюешь?
Борис задумался.
— Видел. Много раз. Мы, собственно, на пару работали. Но он у меня женщину увел — а я его за это подставил. Даже не просто
Борис начал понимать. Пурдзан затряс бородой.
— Да, да! Мы его обманем. У нас разный стиль. Я видел, как ты дрался там, в Стамбуле. Я бы все делал по-другому… Прости, Гирей-ага, — вдруг осекся Пурдзан.
— Ничего, ничего… Так!
Василий, наконец, разобрался в базуке:
— Показывай, куда встать.
— На нос. Все базуки — на нос. Пушки у меня с борта и на корме. Пур, пошли в рубку.
Борис побежал наверх, Пурдзан — следом.
Борис удивился, насколько быстро, практически мгновенно, сатир освоился в рубке. Попробовал штурвал, сделал насколько крутых виражей для пробы. Внимательно пригляделся к положению звезд на небе. Проверил управление прожекторами из рубки.
Борис расстелил перед Пурдзаном карту.
— Мы сейчас вот здесь. Вот граница. Вот наш путь…
— Такой кривой? А, пограничники. Если засекут, то откуда?
— Верно. Пограничники движутся по этим линиям. Они будут здесь, где зеленые крестики. А нам надо сюда.
— Тут же чистая вода…
— Вот именно. Нейтральная. Нас будут ждать. Большой корабль. Большой — значит, раз в двадцать больше нашего.
— А пограничники на чем?
— На торпедных катерах.
— Понял. Скорость торпед?
— Узлов… Ты не поймешь. В полтора раза выше нашей средней. Но мы можем развить больше, чем у торпеды. Главное, если ты в нейтральных водах, пограничники не тронут. Но у Кесаряна тоже торпедный катер. Старый. Торпедирует только по ходу. Не дай ему встать к тебе носом.
— Ясно.
Пурдзан сделал еще пару виражей, поиграл скоростями — проверил разгон. И возвратился на курс, не глядя на карту.
— Тебе что, карта не нужна?
— Звезды…
— М-да. Ты водил у себя похожий катер?
Пурдзан замотал мохнатой головой.
— Ни разу. Я жил далеко от моря, а речного судоходства у нас нет вообще. Все речки маленькие. Я даже плавать не умею.
Борис решил остаться в рубке, на всякий случай. Пурдзан ничего не имел против. Стрелки на большом хронометре показали половину одиннадцатого. Пора было появиться Скользкому.
И он появился, сразу с трех сторон. Вспыхнули лучи прожекторов, грянули выстрелы. Пурдзан вывернул штурвал и пошел прямо на катер противника, темневший справа. Потом неожиданно развернулся и метнулся к левому. Без остановки стрекотала авиационная пушка.
— Идин-ага, крикни своим, чтобы с кормы не палили.
— Зачем… Ладно.
Борис набрал код на переговорнике.
— Юсуф, попридержи.
Силуэт левого катера тоже обозначился четко. Пурдзан включил на мгновение прожектора, направив их вперед, и сразу вырубил.
Борис обомлел.
— Ведь это… Торпедный. Носом к нам…
— Уже нет, — Пурдзан дернул штурвал вправо. Торпедный катер Скользкого остался по левому борту. Василий и девочки дали залп из базук, что-то повредили… Но главное — катер успел выпустить торпеду. Другой катер Кесаряна, шедший сзади, расцвел красивым огненным шаром. Полетели обломки.
Пурдзан довольно причмокнул.
— Мы, Идин-ага, идем прямо на их третий. Скорость торпеды я прикинул. Интересно, ваш Карасян попробует снова?
Борис помотал головой. Спохватился, дернул на себя микрофон.
— Юсуф!
Ухнула кормовая пушка. Еще раз. Пурдзан оглянулся. За надстройками из рубки плохо было видно корму, но, кажется, Юсуф попал. Торпедный катер остановился, на нем что-то горело.
А впереди ждал последний катер Скользкого. Пурдзан направил вперед луч прожектора — и сразу потушил. Он увидел, что прямо по курсу никого нет. Где же…
Прожектора врага вспыхнули спереди по левому борту. Авиационная пушка стояла справа, из кормовой — тоже не достать. Василий и девочки что-то закопались с базуками. Пурдзан принялся лихорадочно выкручивать штурвал.
Но тут навстречу прожекторам метнулся тонкий голубой луч. Ольга решилась, наконец, попробовать рыбью трубку.
Эффект был великолепен: вражеский катер разрезало пополам, обе половинки начали быстро тонуть.
— Черт! — удивился Борис, — могли с пушками не возиться!
— Никогда не знаешь, Идин-ага, через какую дырочку Аллах дунет, — сказал Пурдзан и вывел катер на прежний курс, мельком взглянув на звезды.
Далеко позади мелькал огонек — догорал Кесарян. Или… Еще огонек. И еще. Прожекторы.
— Пограничники! — ахнул Борис. — Гони!
Пурдзан выжал газ на максимум. Прожектора пограничников приближались, Пурдзан метался между длинных полос света, не давая поймать катер в перекрестие. Два пограничника задержались, вроде, возле Кесаряна, но третий продолжал преследование. Вдали загудела сирена. И послышался еще один звук.
— Это что, Идин-ага?
— Вертолет, — мрачно ответил Борис.
— Патруль?
— Да.
— И он в нейтральные воды не летает?
— Нет. А далеко нам?
— Мы уже.
Действительно, сирена смолкла, рокот в небе стал удаляться. Пограничники, упустив Бориса, решили все вместе заняться подбитым Кесаряном.
Пурдзан стоял за штурвалом, мыча заунывную песенку без мелодии. Борис, прищурившись, глядел вперед. Среди ярко-голубых звезд на небе выделялись две красненьких, у самого горизонта… Огни!