Отщепенец
Шрифт:
— То я бы назвал тебя фуфлыжником, оплатил бы ее стоимость и ушел отсюда.
— Оплатил бы стоимость?! Да она стоит пятьдесят миллионов! У тебя есть такие деньги?!
— Н-да. Пришлось бы выплачивать в рассрочку.
— В рассрочку, блин… так что ты там говорил? — бронник немного отошел, вспомнив, как я его назвал.
— Ты истинный мастер своего дела и мне повезло, что я смог с тобой встретиться и оценить твою работу.
— Ладно, верю. Зачем пришел-то?
— Мне броня нужна легкая. Я очень быстрый и ловкий. Не
— А из чего броню хочешь?
Я достал рюкзака шкуру измененного вепря и разложил ее на стойке.
— Хороший вепрь, молодой, но не слишком. Отличная предварительная выделка, кожа и щетина в отличном состоянии. Подойдет. Только я не узнаю работу. Кто занимался выделкой и кто охотники? Уж очень ювелирно все сделано.
— Так я это. И вепря сам вальнул и кожу выделывал сам.
Виктор Валентинович окинул меня оценивающим взглядом и попросил:
Поподробнее опиши броню, которую ты хочешь, чтобы я сделал.
— Что-то типа толстой облегающей рубашки с высоким воротником-стоечкой, свободные штаны. Броня должна быть, как вторая кожа. Она не должна стеснять мои движения.
— Обувь? Наручи?
— На ваше усмотрение, но основное требование то же — они не должны стеснять мои движения.
— Шлем?
— Нет, шлем не нужен.
— Работа меня заинтересовала, но ты в курсе, что я императорский бронник и ко мне вот так просто с улицы заявляться нельзя?
— Так я по рекомендации. От Фроловых. Елена Игоревна говорила, что сбрасывала ее вам.
— Да, было такое. Это что ж ты такого сделал, что получил рекомендацию аж от Фроловых?
— Продал им живое ядро зубастого слизня. Вот такое, — я показал размер ядра, а глаза бронника расширились от удивления.
— С кем в группе ходил и почему ядро тебе отдали?
— Один я ходил. Не люблю толпой по аномалии шарахаться. Присматривать за ними постоянно приходится. Мне спокойнее одному.
Мужчина вновь окинул меня оценивающим взглядом.
— А ты случаем не тот молодой человек, что стал любовником Екатерины Фроловой?
— Наши отношения с Катей, касаются только нас.
— Ясно. Значит, тот. Ты не пойми превратно, я не из праздного любопытства спрашиваю. Все эти сведения я использую при изготовлении брони.
— И, как это связано?
— Очень просто. Если у тебя сопротивление к огню настолько сильное, что тебя не обжигает раскаленный им воздух и плавящиеся поверхности металлов и других веществ, то и броня у тебя должна быть соответствующая. Иначе будет неприятно, если ты переживешь огненный шторм, а твоя броня нет.
— Вы правы, я об этом не подумал. Вот только у меня абсолютное сопротивление к любой магии.
— Это невозможно. Да все антимаги имеют абсолютное сопротивление к самой магии, но вот ее воздействие на окружающую среду он не в силах игнорировать.
— Хочешь проверить?
— Ты умрешь, если я начну проверять тебя в своих камерах обработки.
—
— Давай так. Ты пишешь мне под запись на видеокамеры согласие на твою проверку, а я делаю тебе скидку и изготовлю тебе броню исключительно по себестоимости, всего за четыреста тысяч рублей, но если ты скопытишься, шкуру вепря я забираю себе.
— Согласен, только мы с тобой сначала договор заключим и это все в нем пропишем, а еще укажем, что какие бы результаты проверки ни были, если я останусь жив, ты никому и никогда не сообщишь о том, что узнаешь. В противном случае, ты всю твою оставшуюся жизнь будешь работать только на меня. Жизнь за жизнь!
— Договорились.
Составление договора и написание согласия на проведение тестов в камерах магической обработки заняли около часа, но когда все было подписано, Виктор Валентинович запустил меня в первую камеру с обработкой магическим огнем.
На самом деле мне эти эксперименты были нужны даже больше чем ему. Хотелось бы знать пределы своих нынешних возможностей до того, как меня отправят на войну. А когда еще такая возможность выпадет? Да к тому же я сильно недооценил стоимость его работы. Так, что пока все складывается, как нельзя лучше. Пусть думает, что во мне взыграла жадность.
Я зашел в камеру, а Виктор Валентинович запер за мной дверь, но прежде сообщил:
— Тарабань в дверь, если что. Услышу.
Я уселся на стол из хладного железа и, осмотревшись, понял, что в этой камере не только нет усиленной вентиляции, здесь в принципе нет никакой вентиляции. Хорошо, что магический огонь кислород не сжигает.
Пол, потолок и стены вспыхнули, и вскоре пламя заволокло всю комнату. Нет, никаких отверстий в них не было. Просто они воспламенились, а я принялся вытягивать энергию из магического огня и воздуха. Что ж, пока все идет нормально. Я даже закрыл глаза и принялся раскладывать полученную энергию огня на составляющие. Но, к сожалению, ничего полезного для себя не извлек. Надеюсь, с Катей мне повезет больше.
Огонь усиливался, а я лишь усиливал отток энергии из него и воздуха. В какой-то момент усиление огня остановилось. Видимо, это был предел этой камеры. Минут через десять, огонь исчез, а в дверном проеме появилось испуганное лицо бронника.
— Все, что ли? — поинтересовался я. — Я баню жарче топлю. Давай, что там у тебя следующее?
— Живой? Это хорошо. Пойдем теперь в ледяную камеру.
Вот с ледяной магией все оказалось значительно хуже. Нет, энергию-то я вытягивал, и сама магия навредить мне не могла, но вот вытягивание энергии из воздуха вовсе не делало его теплым. Да, чуть теплее он становился, но не настолько, чтобы я чувствовал себя комфортно. Мне даже пришлось рукавом закрыть нос и рот, чтобы хоть как-то согреть вдыхаемый воздух. И надо отметить, что я все-таки замерз к тому времени когда в дверном проеме показалась довольное лицо бронника.