Отсеки в огне
Шрифт:
б. 4 кислородных баллона, расположенных горизонтально вдоль борта между последним и задней трубой левого торпедного аппарата, так что головная часть баллонов почти соприкасалась с ящиком, где хранились подрывные патроны.
в. 4-я группа баллонов воздуха высокого давления и запальные стаканы, в данном случае невзорвавшиеся.
5. В отсеке взорвались: 23 подрывных патрона №3 и 4 кислородных баллона. Воздушные баллоны остались целы. Также не взорвались при взрыве хранившиеся в этом же отсеке, но в расстоянии двух метров от ящика с 23-мя подрывными патронами, два подрывных патрона №3 и десять запальных стаканов торпед.
6. Взрывы кислородных баллонов вообще возможны от воздействия ударов, потери механической прочности оболочки, а также в случаях травления кислорода из баллона на легко воспламеняющиеся вещества, если тому способствует окружающая атмосфера: наличие водорода, паров бензина,
Предположение, что первоисточником взрыва явились кислородные баллоны, в данном случае исключается, так как воздействие ударом не наблюдалось, прочность баллонов испытана в 1943 году, давление в баллонах было ниже положенного. Температура в отсеке не повышалась, паров бензина, водорода в атмосфере 7-го отсека не было.
Детонация подрывных патронов от взрыва кислородных баллонов невозможна
7. Подрывные патроны исключают возможность самовзрыва, так как это объясняется свойствами тротила и в практике не наблюдалось.
Для подтверждения сказанного выше комиссия произвела следующие опыты:
а. Травление кислорода в течение 20 минут на обильно смоченную маслом паклю. Возгорания и взрыва баллона не произошло.
б. Взрыв патрона №3 с положенным на него кислородным баллоном. При этом в стороне от него на расстоянии 15 см и с другой стороны в расстоянии 45 см были положены два патрона №3. Взорвались подорванный патрон с лежащим на нем кислородным баллоном, остальные же два патрона не сдетонировали, что свидетельствует о невозможности детонации подрывных патронов от взрыва кислородных баллонов, находившихся в непосредственной близости. <..>
г. Вторичный подрыв патрона №3 с подложенным кислородным баллоном привел к взрыву последнего.
ВЫВОДЫ:
1. Единственным правдоподобным предложением, подтверждаемым всем ходом событий и обстановкой на корабле, является то, что взрыв подрывных патронов №3 в количестве 23 штук, хранившихся в специальном ящике, произошел при помощи специально предназначенного для этой цели первичного детонатора, в данном случае запала с длинным бикфордовым шнуром (ДБШ), вставленного в подрывной патрон и подожженного непосредственно перед взрывом, что подтверждается фактом пропажи полученного на корабль подрывного патрона №2 и запала с ДБШ, не разысканного до сего времени.
2. Взрыв на подводной лодке Щ-139 не является случайностью или результатом халатности, а представляет собой преднамеренное действие.
Председатель экспертной комиссии инженер-капитан 1-го ранга Дробышев. Члены экспертной комиссии капитан 1-го ранга Киселев, капитан 1-го ранга Пастернак, майор Черемушкин, майор Карагодин, капитан лейтенант Дойников».
Акт одиночки или вражеский заговор
Если подводная лодка была действительно взорвана террористом, то сразу возникает вопрос, а действовал ли этот террорист в одиночку или же являлся членом некой тайной антисоветской группы. Анализируя имеющиеся у нас документы по делу Щ-139, можно с определенной долей уверенности сказать, что поиски возможных единомышленников лейтенанта Ефимова велись, и небезуспешно...
Из спецдонесения: «Расследованием также установлено, что по своим убеждениям Придатко (речь идет об арестованном командире Щ-139. — В.Ш.) был человеком антисоветски настроенным В сентябре 1942 года Придатко подслушал передачи иностранной радиостанции антисоветского пораженческого характера и распространил их содержание в неоднократных беседах среди офицерского состава...
Находясь под стражей в камере Владивостокской тюрьмы в период май — июнь 1945 года, Придатко среди арестованных проводил антисоветскую агитацию, распространяя клевету на советский строй и материальное положение советского народа, одновременно восхвалял политический строй и жизнь населения в капиталистических странах.
Свидетель Кислицын по данному вопросу показал: "В беседе со мной, в присутствии других арестованных Придатко говорил: "Если бы мне на воле сказали, что в нашей стране так в тюрьмах содержат заключенных, столь безжалостно и при таком режиме, я бы никогда не поверил. Вот когда сам испытал тюрьму свободной страны, оказывается почище любого буржуазного государства, в печати и везде болтает, что в капиталистических странах в тюрьмах невыносимые условия для заключенных, а оказывается, что у нас в несколько раз хуже. Немцы хоть истребляли иностранцев, а у нас своих истребляют, и когда по железной дороге едешь, то одни лагеря. Про нашу страну можно сказать, как про Германию, как страну смерти и тюрем. В СССР сплошная тюрьма. Взял без разрешения банку консервов, получай 3 года и не оправдывайся. Население Советского Союза живет плохо, основная масса народа разута и раздета, внимания на народ правительство не обращает. В капиталистических странах население живет во много раз лучше, чем советское население. СССР — страна тюрем и смерти. В СССР народ голодает, людей ни за что сажают в тюрьмы. За булку хлеба дают 3 — 10 лет, скажешь правду, тоже сажают. Советские офицеры живут много хуже, чем рядовые в капиталистических армиях".
Кроме того, среди арестованных Придатко распространял клевету на большевистскую партию и советское государство. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что подавляющее большинство фактов преступно-халатного отношения Придатко к своим служебным обязанностям было известно командованию. Придатко имел большое количество дисциплинарных взысканий (только за 1944 год — 8 взысканий), дважды представлялся на отстранение от командования лодкой. Однако, несмотря на очевидность невозможности оставления Придатко на должности командира лодки, благодаря недостаточной бдительности и плохого знания командного состава со стороны ОКОСа (Отдельные классы офицерского состава) и отдела подплава Придатко не был отстранен от командования лодкой до момента катастрофы, одним из виновников которой он является, до момента ареста Придатко и разоблачения его как преступника.
В процессе следствия по делу вскрыты также факты злоупотребления служебным положением со стороны главного строителя завода №202 Буль и других. Установлено, при приеме того или иного заказа от кораблей. Буль использовал свое положение, требуя взятку с заказчика. Пример с Буля берут его подчиненные. В результате чего остродефицитные детали (как клапана и т.д.) законным путем на заводе найти трудно, и в то же время, после взятки любые запчасти можно починить.
Из показаний Придатко: "При приеме заказа на установку "Спрута" я обратился к главному строителю завода Буль с просьбой ускорить выполнение заказа. Буль заявил, на заводе нет клапанов, поэтому выполнение задержится. Я стал настойчиво просить Буль достать клапана и ускорить выполнение заказа. Буль заявил: "Если ты сумеешь достать мне четыре мешка картошки, могу быстро выполнить этот заказ". Одновременно Буль просил достать 600 листов картона или 300 листов листовой фанеры. Я не дал согласия Буль, тогда он заявил: «Ладно, жди!». Механик Уваров договорился с бригадиром завода Сильченко Иваном Петровичем, последний имел у себя клапана, но обещал их дать только при условии, если угостят. Я дал согласие угостить Сильченко, что и выполнил. Клапана Сильченко принес 6 штук, после чего я угостил строителя Федоренко и старшего мастера завода Морозова"».
Отметим, что из докладной следует, что арестованный капитан-лейтенант Придатко считал себя незаслуженно наказанным и не слишком лестно отзывался как и о своих прямых начальниках, так и о руководстве государства в целом. Впрочем, вполне возможно, что все это было инспирировано специально. Примеров подобных случаев немало. В камеру подследственного подсаживают специального агента, который вызывает человека на откровенность (а кто не откровенничает в камере, когда нервы на пределе, а эмоции перехлестывают через край!) и провоцирует его на гадости в адрес власти. Поддался на провокацию, сказал в сердцах лишнее, и это сразу пристегивается, как обстоятельство, отягощающее вину. Вполне возможно, что у сотрудников НКВД не хватало фактуры, чтобы упечь Придатко за решетку, поэтому и был использован старый, как мир, но верный прием с «подсадной уткой», в данном случае «свидетель Кислицын». Теперь Придатко можно было обвинять не только в разгильдяйстве, пьянстве, потери бдительности и стяжательстве, но и в антисоветчине. Тут уж просто за голову схватишься: минер подводной лодки — террорист, а командир — отъявленный антисоветчик! Наверное, следователям искренне хотелось бы связать все воедино. Тогда дело получило бы совсем другой оборот и взрыв подводной лодки был бы уже не делом одиночки, а итогом деятельности группы заговорщиков во главе с командиром субмарины. Тогда сразу возникал вопрос а все ли члены этой тайной группы выявлены, а не поискать ли еще возможных заговорщиков на других подводных лодках да и вообще на Тихоокеанском флоте? Чем главный строитель завода Буль не единомышленник и подельник Придатко? В 1937 году ведь именно так многие громкие дела и организовывались. Но 1945 год — это не 1937-й и, по-видимому, нашелся кто-то, кто не дал ход такому повороту следствия. Кто был этот человек и что им руководило, мы уже никогда не узнаем. Вполне возможно, что весной 1945 года у тихоокеанских чекистов было столько реальной работы, что просто недосуг было заниматься надуманными делами. Как бы то ни было, но в итоге обвинения в антисоветчине против Придатко прозвучали как-то второстепенно и, судя по приговору, не слишком были поставлены ему в вину.