Отстойник
Шрифт:
– Остынь, здесь иные правила, не тебе их нарушать, это наказание за преступления, которые эта тварь совершила. Она снайпер из Прибалтики, практиковалась тем, что вела огонь по школе, отстреливала яйца у молодых ребят, которые в силу своего возраста совершенно не имели ни какого отношения к так называемым "сепарам". С десяток изувечила, зато теперь здесь, с помощью неё бывшие сослуживцы ищут брод через трясину.
– Ужас какой!
– я содрогнулся от отвращения.
– То-то и оно, - Персефона обожгла нас взглядом, - много тысячелетий я изучала человеческие грехи, но сейчас они совершаются с каким-то невероятным исступлением. Скоро многие
– отвлекается она от размышлений.
– Что скоро?
– Глубоко засела, не выберется.
– И никто её не будет спасать?
– Конечно нет, на берегу уже заключают ставки сколько она продержится. Здесь развлечений мало, народ гнусный, они только от этого получают удовольствие. Но скоро все будут в трясине, с каждым днём дно котлована нагревается всё сильнее и сильнее.
Внезапно белокурая оступилась и резко захлопала по поверхности трясины руками, пытаясь отпрянуть назад, но её буквально вдавили в глубину палками, она истошно замычала как корова перед дойкой, что-то хлюпнуло и женщина-снайпер камнем ушла на глубину. На мгновение возникает тишина, но тут же взрывается восторженным воплем: "Слава Украине! Героям слава!" - толпа, в едином порыве, начала скакать у самой трясины: "Хто не скаче той москаль! Москоляку на гиляку! Москолив на ножи!"
– Они что, дебилы, - поперхнулась огненным комком Катерина, - причём тут "москали"?
– Это у них такие кричалки, право, как дети, - фыркнула Персефона.
– Онижедети, - соглашаюсь я с богиней.
– А что на другом берегу?
– я уже не в силах смотреть на эту мерзость.
– Идите за мной, - Персефона, эротично двигая упругими бёдрами, решительно пошла вперёд.
Через некоторое время она останавливается, осторожно хватается за выступы: - Иди сюда!
– весело произносит она.
На другом берегу виднеются густые леса, сияет на солнце светлое озеро, между холмами отдыхают уютные избы, на поле в самом разгаре сенокос. Суровые мужики деловито укладывают сено, а рядом спокойно бродят огромные медведи. Дети совсем их не боятся, играют со страшными зверями и с наслаждением лопают мороженое на палочках. А у трясины находится лагерь, в полном разгаре русское пиршество. На видном месте прикреплён портрет Путина с надписью снизу: "Президент Российской Федерации", развеваются триколоры, георгиевские ленты, из ретрансляторов, направленных в сторону "сковородки", звучит гимн России, народ веселится, играет на гармошках, ест сало, вареники с жареным луком, запивают морсом, швыряют в трясину объедки. То, что я принял за кочки, оказались головами, они жадно открывают рты, на пролетающие мимо объедки, но поймать не могут и испускают громкие ругательства.
– Какой ужас!
– не сдержал я эмоции.
– Согласна, - живо кивнула Персефона, - мы запрещаем их кормить, но у русских добрая душа ... ты смотри, какой прыткий, вареник поймал! Вот досада, подавился! Не впрок пошло. Ой, шагнул вперёд!
Звонко булькнуло, зловонная трясина сошлась над вздыбленным оселедцем, звучно лопаясь на мутной воде, поплыли пузыри, рядом заголосили другие головы, но затем быстро отвлеклись на пролетающие мимо вареники.
– Вот теперь, его душой займутся профессионалы, каждая секунда станет кошмаром, и это будет длиться всю вечность. Здесь, что, детский сад, развлекайся, сколько хочешь!
– Подождите, я чего-то не догоняю, а что здесь делает портрет Путина, сейчас же восьмидесятый
– меня внезапно осеняет явное несоответствие происходящего.
– В царстве Мёртвых нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, одним словом - безвременье. Здесь можно встретить умёрших людей, которые в вашем мире ещё и не родились, - грустно, без всякой насмешки произносит Персефона. Сейчас она одета в светло-зелёную тунику с короткими рукавами, низ оторочен широкой цветастой лентой.
– Пожалуй, хватит впечатлений, нам бы дорогу назад, - Катерина с громовым звуком раздвинула крылья.
– Как скажете, - Персефона вновь в байкерском костюме и странно улыбается.
– За кладбищем начнутся горы и пропасти, увидите склон, на нём моя подруга из гальки картинки выкладывает. Вам придётся ступать по ним, иначе никак, ни пролететь, ни перепрыгнуть нельзя - идти только по картинкам. Но не дай бог хоть один камешек сдвинете! Простите, но даже я вас спасти не смогу от гнева моей подруги. Так вот, когда минуете её картины, то сразу наткнётесь на скалу, сплошь в тоннелях, один из них - ваш. Видите как просто!
Я с растерянностью перевожу взгляд на свою напарницу, Катерина с угрозой наклоняет шипастую голову, зло прошипела: - Это шутка?
– Но вы можете воспользоваться магией, с помощью которой вы сюда прибыли, это значительно упростит ваше возвращение.
– Но мы не знаем, как ею пользоваться!
– вскричал я.
– Всё, гости дорогие, у меня дела, - Персефона поправила сползающий с плеча автомат и уверенной походкой двинулась к мотоциклу. Но, на полпути останавливается, приветливо улыбается: - Вы сильно не задерживайтесь, в Аду день проходит стремительно, и наступит долгая ночь, не ровен час, потеряете души и попадёте ко мне в зоопарк.
Катерина в ответ изрыгнула клуб огня, но богиня уже усаживается на мотоцикл. Резко дёрнула элегантной ножкой, взревел двигатель и, только её и видели.
– Что это было?
– в некотором потрясении спрашиваю я.
– Нас развели как слепых котят!
– Катерина на гране бешенства.
– Давай-ка, напарник, займись сапфиром, это наш единственный шанс, ночь нам не пережить!
– она с тревогой крутит по сторонам шеей и вероятно что-то видит, чего не замечаю я.
Гл.13.
День в самом разгаре, я вытираю пот, перевожу взгляд на небо, оно сейчас розовое, а по центру зависло багровое облако, вероятно, это местный аналог земного солнца. Долго не свожу с него взгляда, оно вызывает страх и тревогу, не удивлюсь, что туча прорвётся и на землю ринется раскаленный удушливый поток. Достаю сапфир, сейчас он в кровавых бликах, взгляд манит синяя глубина. Мне мерещится холодный океан, исполинские айсберги, нестерпимо захотелось ощутить холод, умыться ледяной водой. Осталось сделать маленький шажочек ... я склоняюсь над камнем ... у меня грубо выбивают сапфир из рук. Вскакиваю с перекошенным от злости лицом, меня сбивает с ног жаркое дыхание дракона. Падаю на спину, боль быстро отрезвляет, в страшном звере я узнаю Катерину. Она фыркнула, и едва не поджарила меня облаком из слепящих искр, с тревогой произносит: - Ты явно что-то нащупал, но не то что нужно, у тебя волосы заледенели, так и насморк можно подхватить, а мне не нужен сопливый напарник.