Шрифт:
1
Давно наступила ночь, а Валентина все еще не спала. Положив подбородок на руки, она слушала шум прибоя. Волны, разбивавшиеся о внешний риф, вздымали каскады фосфоресцирующих брызг. Океан и земля тонули во мраке. Лишь в просветах крыши сверкали огромные звезды южного полушария.
На душе было хорошо и спокойно. «Остаться бы здесь, в Полинезии, навсегда, – лениво думала Валентина. – Ловить рыбу, таро выращивать, орехи собирать. Райская жизнь, никаких забот». Откуда-то появилась темная стена леса, окружившего девушку. Огромные оранжево-синие бабочки
И тут раздался задумчиво-печальный звук английского рожка. Это очень удивило девушку. Она огляделась. Никого. Опять запел рожок. Валентина тревожно пошевелилась и… проснулась.
Занимался рассвет. Странная мелодия звучала где-то совсем рядом. Валентина встала, перешагнула через спящего Волкова и выглянула из хижины. Глаза ее округлились: в трех шагах от себя она увидела существо несколько крупнее речной черепахи. Трапециевидная голова с вытянутыми наподобие короткого хобота челюстями отливала иссиня-черным глянцем.
Мгновение они смотрели друг на друга. Потом существо воинственно шевельнуло усами и двинулось к Валентине.
От пронзительного женского визга Митя вскочил как ужаленный, бросился к выходу и столкнулся с девушкой. Оба, потеряв равновесие, упали на длинные ноги Папина.
– Кто это? – сразу сел тот, шаря руками. – Какого дьяв… – Он спросонья щурился на неловко встающих с пола Валентину и Митю.
Девушка поднялась первой. Волосы у нее растрепались, лицо было испуганным.
– Н-на м-меня напали, – запинаясь, сказала Валентина. – Там какой-то…
– Вот он! – вдруг вскрикнула она, показывая на освещенный солнцем прямоугольник входа.
Папин увидел, как в хижину осторожно просунулась голова удивительного создания. Его длинные усы метнулись в стороны, вверх, потом коснулись стены и наконец наткнулись на голые пятки все еще безмятежно спавшего Гриши Вахнина. Не просыпаясь, Гриша ритмично задергал ногами. И в такт его движениям усы то отдергивались, то снова щекотали пятки. Существо прилежно изучало незнакомый объект.
Папин схватил ботинок и запустил в непрошеного гостя. Ботинок скользнул по выпуклой спине усача и с грохотом ударил в канистру с водой, стоявшую в углу. Существо попятилось и с неожиданной быстротой бросилось наутек. А Вахнин так и не проснулся, лишь поджал под себя ноги.
Волков, Папин и Валентина выскочили из хижины одновременно. Усача нигде не было видно, он бесследно исчез.
– Где ты только откопала это страшилище? – насмешливо спросил Митя.
Валентина все еще не могла прийти в себя. Она видела усача не более минуты. Что это? Сон? Все трое растерянно смотрели друг на друга. Митя досадливо крякнул и открыл было рот, чтобы сделать какое-то язвительное замечание. Но Валентина схватила его за руку.
– Т-с-с! Слушайте!
В утренней тишине явственно запел английский рожок. Звук пришел откуда-то издалека, из-за пальмовой рощи, и, постепенно слабея, замер.
– Это что, тот самый?.. – недоверчиво покосился на девушку Папин.
Валентина медленно провела ладонями по лицу, затрясла головой, словно стряхивая с себя наваждение.
– Я и сама теперь не пойму. Сначала рожок я услышала во сне.
– Так что же это все-таки было? – Митя машинально вытащил из кармана красивую раковинку и подул в нее, пытаясь воспроизвести услышанный звук рожка. Но у него не получилось. Он спрятал раковинку и сказал:
– По-моему, это неудавшийся гибрид черепахи и кокосового краба.
– Такое сочетание против всех законов природы, – внушительным басом уронил Панин.
Волков ухмыльнулся:
– А какие именно законы ты имеешь в виду?
Папин промолчал. Он был по специальности механик, в зоологии разбирался слабо, а потому счел за благо не вступать в дискуссию. Это его, молчаливого, серьезного парня лет двадцати трех, в институте звали Букой – за мрачный вид и неразговорчивость.
– До чего же странное создание, – вслух размышляла Валентина. – По виду это насекомое. Но такое крупное?!
– Я успел заметить четыре фасеточных глаза на темени и два огромных боковых. То есть, я хочу сказать, по бокам головы.
– А усы-то у него какие, четверть метра!
Папин для убедительности развел руками.
– Да разве в этом дело! – с досадой сказала Валентина. Она не могла простить себе первого испуга при встрече с необычным насекомым. Настоящий энтомолог ни за что не упустил бы его.
…Жмурясь от яркого утреннего солнца и потягиваясь, из хижины вышел Гриша Вахнин. Вдали, у домика станции, он увидел своих товарищей. Они стояли кружком и, жестикулируя, о чем-то возбужденно спорили.
– Что вы там не поделили? – весело крикнул Гриша. Ему никто не ответил. Он подошел ближе и снова повторил вопрос. Валентина коротко объяснила.
– Вот так да, – Гриша по привычке почесал затылок. – Интересный случай. Прямо-таки уникальный. Впрочем, это по вашей части. Разбирайтесь сами. Пойдем-ка, Витя, к «Кашалоту». Еще раз попробуем заварить трещины.
Вахнин и Папин спустились к берегу лагуны. Там, словно выброшенная на песок огромная рыба, лежал их «Кашалот», иначе ЭГВ-1. Экспериментальный глубоководный аппарат. Формой и размерами он напоминал небольшого кита. Передняя прозрачная стенка – «лоб» «Кашалота» – была одной из обзорных сфер рубки управления. Здесь же размещалась и крохотная лаборатория.
Гриша очень гордился своим детищем. Ведь это он сконструировал «Кашалот» и теперь, с болью глядя на израненное судно, опять и опять мысленно возвращался к событиям двухмесячной давности – к тому злосчастному дню, когда «Кашалот» попал в ураган.
2
Солохин не любил крабов. Ни в сметане, ни в собственном соку, ни тем более живых. Крабы внушали ему отвращение. А тут, на атолле, их было предостаточно. Да не морских, а кокосовых – противных жирных тварей пурпурно-синего цвета. С наступлением темноты они вылезали из своих щелей и расползались во все стороны. Их громадные клешни стучали по крыльцу домика, по крыше, царапали кору пальм. Выведенный из себя, Солохин выскакивал на крыльцо и палил из двустволки в темноту. Потом слушал, как удирали напуганные десятиногие.