Отступник
Шрифт:
– Это очень интересная игра, – гробовым голосом произнесло Суо после паузы. – Успеть к сроку, который неизвестен...
Суо помолчало и добавило зловеще:
– Только не живи слишком долго, а то я встречу тебя у начала Мертвых Времен...
Зонтаг смерил его пронизывающим взглядом своего голубого глаза.
– Как знать, кто окажется тогда сильнее, – сказал он спокойно. – А пока у вас всех нет выбора. Вся мощь магии Башни может обрушиться на вас – и тебе, существо из Мертвых Времен, не помогут твои перевоплощения, а тебе, ведьма, – твоя сила.
Сенор с ненавистью смотрел на Хозяина Башни.
– Ты решил стать
– ...твоими руками, – бесстрастно добавил Зонтаг. – Не ищи справедливости в мире, где рождаются придворными и пастухами.
Он подошел и снял с руки Сенора перчатку с отрезанным пальцем, а потом сделал знак, и слуга без запаха и отражений приблизился с невесть откуда взявшимся ножом и обрезал Сенору волосы.
– Но если Храма уже не существует? – Сенора поражала эта непоколебимая бесчувственная уверенность.
– Что ж, тогда я убью тебя на всякий случай... – сказал уже почти бесплотный голос.
И исчез.
21. ГУГЕНУБЕР
Он шел по извилистым коридорам Башни за слепой собакой и не исключал того, что это его последние минуты. В городе остались не ведающие о его испытаниях Суо и Истар, но здесь было тихо до тех пор, пока на него не обрушилась магия Башни.
Светильники в коридорах превратились в извивающиеся плети змей; потоки ледяной воды захлестывали его, вырвавшись из плена узких комнат, когда он открывал двери; древние рептилии появились из стен и сжигали его языками испепеляющего пламени. Демоны вскрикивали и стенали в темных закоулках этажей, суккубы искушали его и ввергали в неизъяснимые муки. Он блуждал в лабиринте струящегося света, сквозь него катились игральные кости; давя, обрушивались сверху куски бесформенной плоти, которой еще предстояло стать кем-то.
Камень в перстне Бродячего Монаха сиял Адским огнем, превращая его руку в залитую младенческой розовой кровью конечность.
Другой рукой он крепко сжимал рукоять Древнего Меча, скользя пальцем по знакам, спасавшим его от бушевавшей вокруг магической стихии.
Камень в перстне Сдалерна сиял как никогда – вот что было важным, и он во что бы то ни стало хотел это запомнить. У него не было времени подумать о том, что это значило, но лишь сияние камня, Древний Меч и маячивший впереди силуэт слепой собаки не давали ему заблудиться и сойти с ума.
Гнев Гугенубера не являлся смертоносным – Сенор был еще нужен для последнего похода и последней битвы.
Он оказался в узком коридоре, в дальнем конце которого чернела одна только дверь; и он понял, что это дверь в Ту Самую Комнату.
Сенор оглянулся и увидел, что теперь за ним тянется ритуальная свита из священных белых гиен, светящихся змей и роя волшебных насекомых, Переносчиков Знаков.
Преодолев зеркала (он вспарывал их лезвием Меча), Сенор остановился перед Комнатой и погладил ладонью ее двери, испещренные древними символами. Прошлое ждало, манило и звало объясниться отступника Башни.
Он толкнул тяжелую дверь.
И увидел то, что ожидал.
Пустую комнату с мерцающим во мраке саркофагом, у изголовья которого стоял Хозяин Башни.
Впервые Сенор увидел лицо Великого Мага, ибо капюшон того был откинут. Лик Гугенубера был непривычным и отталкивающим. Голова, серая и древняя, как омытый дождями камень, нечеловечески
Левый был совершенно другим. Огромный, выпуклый и круглый, имеющий множество зрачков, мертвый до времени, темный и спящий – глаз для иного мира и для иных видений.
Искрящийся рой Переносчиков Знаков заполнил комнату и скрыл от Сенора ее стены и потолок. В последний раз взвыли священные гиены и покрыли своими белоснежными телами пол, превратившись в ковер из шкур. Сенор бросил взгляд на крышку саркофага. И опять узнал древние знаки.
– Так ты, глупец, пришел узнать то, от чего я так долго оберегал тебя? – загремел в его голове чужой голос. – Ты настаиваешь на этом, не зная, что тебя ожидает? Ты можешь оказаться по ту сторону смерти, превратиться в то, чем был когда-то, или в то, о чем даже не подозреваешь. Это тоже не пугает тебя?..
– Таковы мои условия, – хриплым голосом сказал Сенор, ощутив внезапную слабость.
– Иначе ты не отправишься в Тень? – спросил Гугенубер и рассмеялся. Смех его лишь частично напоминал человеческий.
– Тебе незачем мешать мне, – сказал Сенор. – Хуже не будет.
– Верно, но чем кончится наступление Тени? И кто сумеет спастись?
– Спастись?! Ты говоришь о каком-то спасении? – Сенор приложил все силы, чтобы выглядеть удивленным, хотя в этом было мало смысла.
– Я говорю о возможности бегства. Зонтаг уже рассказал тебе достаточно. Кто мы – неизвестно, но это не наш мир. Прошлое Хозяев Башни скрыто за Завесой Мрака. Нам дана возможность творить Ритуал, но не дано ею воспользоваться. Этот мир пожирает Тень. Теперь уже бессмысленно скрывать от тебя что-либо, – всю тяжесть судеб взяло на себя Древнее Пророчество, заключенное в этих знаках, – он положил шестипалую руку на холодно мерцавшую крышку саркофага.
– Возможность бегства заключена в тайне самой Башни. Зонтаг прав в одном: с появлением Завесы было нарушено Великое Равновесие. Боги, создавшие Завесу, тем самым создали Тень. Она существует как противоположность свернутым пространствам Завесы, и в ней перемешаны все миры и все времена. Может быть, это последняя попытка Безликой Природы, сопротивляющейся насилию Богов, восстановить былое соответствие между тем, что принято называть Мертвым и Живым. О, каверзное и непостижимое дитя, созданное на горе своим Творцам! Но я вижу, все это слишком сложно и длинно для тебя. В Кобаре дело обстоит немного проще. Зонтаг не хочет понять, что природа Тени безлична. Смертному не справиться с теми силами, что стоят за нею. Сомневаюсь, что это могут даже Боги. Можно лишь сбежать от них. В другой мир. На время.
– Только на время?
– Существование – все равно постоянное бегство. Ты, конечно, уже почувствовал это. Ведь, по сути, ты всю свою жизнь убегал от Хозяев Башни.
– Но теперь мне незачем бегать.
– Незачем, – согласился Гугенубер и вновь рассмеялся. – Потому что вся магия Башни стоит за твоей спиной и дышит тебе в затылок. Даже теперь, когда тебе кажется, что ты свободен. Но кто внушает тебе необходимость твоих поступков? Думал ли ты о том, кто отпирает двери за мгновение до того, как ты входишь в них, кто создает звук, на который ты поворачиваешь голову, кто соткал миражи, к которым ты стремишься, кто воздвиг замки, которые ты хочешь покорить? И если ты умрешь сейчас, кто завершит начатое?