Отступник
Шрифт:
Она следовала указаниям Паучьей Королевы, утверждая своё превосходство над Риззеном. Дзирт знал, что она не станет убивать Риззена.
Но вдруг ослепленная яростью Бриза забудет обо всем и убьёт его? В немой пустоте, растущей сейчас в душе Дзирта, родилось сознание, что его это совсем не трогает.
– Ты позволил ему спастись! – зарычала на сына Мать СиНафай. – А ещё говорил, что не разочаруешь меня!
– Нет, Мать, – возразил Мазой. – Я послал прямо в него огненную стрелу. Он и не заподозрил,
СиНафай закусила губу, вынужденная согласиться с доводами сына. Она понимала, что дала Мазою нелегкое поручение. Дзирт – сильный боец, и его нелегко убить, не оставив явного следа.
С выражением решимости на лице Мазой пообещал:
– Я доберусь до него. Оружие у меня готово; до наступления десятого цикла, как ты приказывала, Дзирт будет мёртв!
– Почему я должна давать тебе ещё одну попытку? Как я могу поверить, что на этот раз ты лучше справишься с задачей?
– Потому что я хочу, чтобы он умер! – закричал Мазой. – Хочу даже больше, чем ты, Мать. Хочу вырвать жизнь из Дзирта До'Урдена! Когда он будет мёртв, я вырежу его сердце и буду выставлять его как трофей!
СиНафай не могла противиться настойчивому желанию сына.
– Решено, – сказала она. – Покончи с ним, Мазой Ган'етт. Ради собственной жизни, нанеси первый удар по Дому До'Урден и убей его второго сына!
Мазой поклонился со своей вечной гримасой и выскочил из комнаты.
– Ты всё слышал? – жестами спросила СиНафай, когда за сыном закрылась дверь. Она знала, что сын вполне мог приложить ухо к двери, и не хотела, чтобы он слышал разговор.
– Всё, – безмолвно отвечал Альтон, выходя из-за занавески.
– Согласен ли ты с моим решением? – так же спросила СиНафай.
Альтон был в замешательстве. Ему ничего не оставалось, кроме как согласиться с решением его верховной матери, но он считал, что СиНафай поступила недостаточно мудро, снова послав Мазоя против Дзирта. Молчание его затянулось.
– Ты не одобряешь, – прожестикулировала явно задетая СиНафай.
Альтон поспешно возразил:
– Прости, верховная мать, я бы не….
– Ты прощён, – заверила СиНафай. – Я и сама не очень уверена, что нужно было давать Мазою вторую возможность. Это может наделать много вреда.
– Но тогда зачем? – осмелился спросить Альтон. – Мне ты не дала второй попытки, хотя я желаю смерти Дзирта До'Урдена, как никто другой.
СиНафай презрительно взглянула на приёмного сына, умеряя его пыл.
– Ты сомневаешься в правильности моих действий?
– Нет! – вскрикнул Альтон вслух, зажал рот рукой и в ужасе опустился на колени. – Ни в коем случае, Мать, – опять жестами сказал он. – Я просто не так хорошо понимаю проблему, как ты. Прости мне мое невежество.
Смех СиНафай был похож на шипение сотни сердитых змеи.
– Мы смотрим на это дело одинаково. Я даю Мазою вторую возможность точно так
– Но…. – начал возражать Альтон.
– Мазой опять попытается прикончить Дзирта, но на этот раз он будет не один. Ты последуешь за ним, Альтон Де Вир. Оберегай его и закончи дело, если жизнь тебе дорога.
Услышав это, Альтон просиял при мысли, что наконец-то ему удастся вкусить сладость мести. Его даже не задела последняя угроза СиНафай.
– А разве может быть иначе? – спросил он жестом.
– Подумай! – прорычала Мэлис, приблизив лицо и обжигая Дзирта своим дыханием. – Наверняка тебе что-то известно!
Отшатнувшись от наседающего на него тела, Дзирт тревожно оглядел собравшуюся семью. Дайнин, которого с таким же пристрастием допрашивали за несколько минут перед этим, стоял на коленях, обхватив руками голову. Он тщётно пытался найти какой-нибудь ответ, пока Мать Мэлис не прибегла к более изощренной технике допроса. От взгляда Дайнина не ускользнуло, что Бриза потянулась за своим змееголовым хлыстом, но даже это не освежило его память.
Мэлис сильно ударила Дзирта по лицу и отступила назад.
– Один из вас знает, кто наши враги, – прошипела она сыновьям. – Там, в патруле, вы не могли не заметить какой-нибудь намёк, какой-нибудь знак!
– Возможно, мы и заметили, но не поняли, что он означает, – заметил Дайнин.
– Замолчи! – завопила Мэлис. Её лицо светилось от ярости. – Когда будешь знать, что ответить, тогда заговоришь! Только тогда! – Она повернулась к Бризе.
– Помоги-ка Дайнину вспомнить!
Дайнин уронил голову на руки, распластался на полу и выгнул спину, готовый к порке. Всякое другое действие ещё больше разъярило бы Мэлис.
Закрыв глаза, Дзирт вспоминал события патрульной службы. Он невольно вздрогнул, когда услышал свист хлыста и слабый стон брата.
– Мазой, – почти бессознательно прошептал Дзирт.
Взглянув на мать, он увидел, что та подняла руку, останавливая действия Бризы, к явному её неудовольствию.
– Мазой Ган'етт, – уже громче произнес Дзирт. – В сражении с гномами он пытался меня убить.
Вся семья, а особенно Мэлис и Дайнин, повернулись к Дзирту, ловя каждое его слово.
– Когда я сражался с элементалью, – объяснил Дзирт, бросив последнее слово как проклятие Закнафейну. Наградив оружейника сердитым взглядом, он продолжал:
– Мазой Ган'етт метнул в меня огненную стрелу.
– Он мог целиться в чудовище, – заметила Вирна. – Мазой утверждает, что это он уничтожил элементаль, но верховная жрица из патруля это отрицает.
– Мазой выжидал, – ответил Дзирт. – Он ничего не предпринимал, пока я не стал одерживать победу над чудовищем. Тогда он выпустил свою магию, метя и в меня, и в элементаль. Думаю, он хотел уничтожить нас обоих.
– Дом Ган'етт, – прошептала Мать Мэлис.
– Пятый дом, – подхватила Бриза. – Под предводительством Матери СиНафай.