Отступники
Шрифт:
***
Тучи затянули небо над Резерфордом — стоило запрокинуть голову, и начинало казаться, что в небесах образовалась чёрная воронка, где иногда мелькали молнии и куда тебя легко могло засосать по воле высших сил.
Джон весь день не покидал замка — не потому, что боялся оказаться в этой воронке. Просто не хотелось попасть под мелкий накрапывающий дождь, грозящий перерасти в ливень, да и дел накопилось по горло. Так что ему было не до прогулок.
К тому же из головы не выходил вчерашний сон — за год ему вообще ничего не снилось, а тут… Осязаемая, плотная темнота, сестра в кровавом платье и смутное пророчество… Никак не удавалось выкинуть это всё из головы. Но и думать об этом тоже было, мягко говоря,
А эта жизнь для Джона не была наполнена чем-либо, кроме будничной суеты, кроме однообразных дел и до боли надоевших мыслей, прогнать которые у него не было сил. Он пытался не вспоминать то, что произошло с ним год назад, но волна этих воспоминаний была слишком сильной, она захлёстывала его с головой и мешала удержаться на ногах — иногда даже в прямом смысле. Джон знал, что здоровье его подкосилось из-за нервного истощения и алкоголя, поэтому старался больше не пить вообще, а вот с истощением он ничего сделать не мог. Ему казалось, что он не способен больше чувствовать ничего, кроме всепоглощающей тоски. Редкая вещь могла вызвать у него улыбку, а уж смех… Джон помнил, что раньше имел привычку смеяться в лицо опасности, но теперь всё было иначе.
Теперь, если бы в его глаза заглянула старая ведьма с косой, он бы, скорее всего, смог выдавить из себя лишь усталую ухмылку.
Но смерть и не думала приходить за ним. Жизнь Джона, казалось, вернулась в прежнее русло и стала почти такой же, какой была до войны с Амфиклией. Да, без Анны, её звонкого смеха и громкого, иногда прямо-таки командирского голоса в замке было пусто, несмотря на присутствие прислуги, гвардии, нередких гостей и просителей. А ещё Джон постоянно думал о том, как изменился бы Резерфорд, если бы в нём вопреки всему поселилась Элет. Наверняка комнаты бы оказались пропитаны запахом различных диких трав: полыни, мяты, розмарина, — а ещё ладаном, теплом и волшебством. Хотя Джон прекрасно понимал, что ни при каких обстоятельствах не смог бы сделать эту бедную девушку своей женой и в его замке она бы вряд ли смогла остаться.
Как бы то ни было, жизнь его продолжалась, будучи довольно тоскливой и размеренной, как раньше. Однако сильно скучать всё же не приходилось: каждый день находились дела, заботы и вещи, требующие его вмешательства.
Как и в тот злополучный вечер.
К нему заглянул Уолтер Таннер, управляющий — немолодой мужчина низкого роста, с брюшком и лысиной, зато очень ответственный, предельно вежливый и исполнительный, хоть и не шибко грамотный. Однако отсутствие образования он полностью компенсировал своей преданностью и умением разбираться как хозяйственных делах замка, так и в людях.
— Сэр, там к вам девка какая-то, — растерянным тоном сообщил Таннер.
— Какая ещё девка? — Джон оторвался от пергамента и насторожился. Если это была одна из тех девушек, с кем ему доводилось делить постель во время своего «изгнания», и она принесла в подоле ребёнка…
Он прошёл вслед за управляющим вниз, по винтовым лестницам, тёмным коридорам, небольшим залам — к главному входу в замок. Тучи над ним между тем стали ещё более мрачными, более плотными, густыми и зловещими. Дождь усиливался, капли, уже довольно крупные, ощутимо больно били по лицу, и волосы Джона успели намокнуть буквально за пару минут.
Посреди внутреннего двора замка он увидел ту самую девушку. Она была закутана в грубый чёрный плащ, который, впрочем, вряд ли спасал её от дождя; из-под капюшона этого плаща выглядывали довольно длинные мокрые локоны цвета воронова крыла. Гостья опустила голову, и лица её Джон не видел, но, когда он приблизился к ней, капюшон вдруг упал с её головы, девушка резко взглянула на него — и это заставило его отпрянуть.
Перед ним стояла
***
Джон не знал, каким чудом ей удалось убедить его пустить её внутрь. Однако дождь хлестал с каждой минутой всё сильнее, а когда вдалеке разразился гром и в небе вспыхнула ослепительно яркая молния, он подумал, что это для его же блага. И, наверное, безопасности.
Ведьма не отставала от Джона ни на шаг, и это было ожидаемо: он, не тратя времени, сам схватил её за предплечье и потащил вслед за собой, а она, в общем-то, не сопротивлялась. И всю дорогу она безудержно тараторила умоляющим голосом, пытаясь уверить Джона в том, что она — вовсе не Жанетта.
— Пожалуйста, выслушай… те меня, — едва не плакала гостья (он уже понятия не имел, как её называть — Жанеттой или как-то ещё), — я всё объясню, просто выслушайте! Я — не она!
— А кто? Её потерянная сестра-близнец? — зло ухмыльнулся Джон, буквально вталкивая её в свой кабинет и тут же быстро запирая дверь; растерянный, испуганный Таннер остался в коридоре, не успев и слова сказать.
Когда Джон запер дверь на засов, девушка задрожала — и явно не от холода, а от страха, что было очень не похоже на проклятую верховную ведьму. Та, казалось, вообще не ведала никаких человеческих эмоций и чувств. Кроме, разве что, гордыни и жестокости.
В кабинете Джона было лишь одно кресло — возле рабочего стола, и гостья, видимо, не решилась попросить разрешения присесть. Хотя ноги у неё дрожали, и стояла она с явным трудом, уставшая, промокшая и испуганная. Однако Джон не спешил проникаться к ней сочувствием. Сам он садиться тоже не стал, лишь остановился около стола, опершись на него, и внимательно взглянул на девушку.
— Прошу, выслушайте меня сначала, а потом делайте что хотите, — пролепетала она. — Если вам так хочется сорвать на мне всю свою злость на… неё… — Вдруг она слабо кашлянула, прикрыв рот ладонью.
— Я тебя не трону, если ты не тронешь меня, — устало вздохнул Джон.
— Я — трону? — девушка горько усмехнулась. — У меня сейчас сил нет совершенно никаких…
Она не договорила — чуть пошатнулась, но осталась стоять на ногах. Джон насторожился.
Её мокрый, растрёпанный, абсолютно избитый вид отчего-то заставлял его в глубине души ощущать жалость к ней. Возможно, это и правда не Жанетта… Жанетта бы точно нашла способ укрыть себя от дождя, чтобы ни единой капли не упало на её безупречную белую кожу, на уложенные длинными волнами волосы, на изысканное парчовое платье, расшитое золотом, серебром и драгоценностями… Эта же девушка, очень на неё похожая, выглядела, напротив, жалко — Джон решил называть вещи своими именами. Однако кто знает, на какие уловки способна проклятая ведьма, на какие жертвы она готова была пойти, чтобы втереться в доверие и сделать вид, что она — вовсе не она.
— Хорошо, что ты хотела мне сказать?.. — сдался Джон.
Он на мгновение взглянул в окно, возле которого располагался его дубовый стол. Снаружи начиналась настоящая буря, дождь барабанил по стеклу, а чёрное небо вспарывали молнии. Внезапно в сердце кольнуло странным, суеверным страхом: а не связана ли эта ужасная гроза с появлением Жанетты… Может, если ей что-то не понравится, она тут же испепелит его молнией?
Поборов мелкую дрожь в руках, Джон обернулся, выдвинул из-под столешницы небольшой ящичек и извлёк оттуда кинжал: длинное, блестящее, невероятно остро заточенное лезвие, рукоять из слоновой кости с руническим узором… Джон заметил краем глаза, как гостья сжалась и задрожала ещё сильнее. Он понял, что следовало бы взять тот чудесный меч, которым ему в прошлый раз удалось убить чёртову ведьму… Или не убить, но хотя бы на время — на целый год! — вывести из строя. Однако меч сейчас находился в арсенале, под особым присмотром, и Джон мысленно укорил себя за то, что не потрудился забрать его сразу.