Отступники
Шрифт:
— Наследник, — договорила Илия.
Он кивнул, пожалуй, слишком быстро.
— А на бал я не мог прийти один, в этом бы увидели доказательство того, что в императорской семье не все ладно. Такого нельзя допускать. Прости меня.
Илия не стала вспоминать все тщательно отрепетированные обвинения и проклятия, которые придумала в ту ночь. С удивлением поняла, что она их, по большей части, вообще уже забыла. Что-то про вечные муки совести… Страшные сны в сопровождении ее истощенного призрака…
Но она отлично помнила, что
— Все? — спросила, борясь с неуемной улыбкой, настойчиво растягивающей губы.
— Нет… Но сначала скажи — ты меня простишь?
— Конечно, Самуил, я тебя прощаю, все давно в прошлом, — широким жестом ответила Илия, пламенно желая, чтобы на этом все, наконец, закончилось. Но не суждено, видимо.
— Ты так только говоришь… из вежливости. Ты знаешь, мне было очень непросто тогда. Ты была для меня…
Улыбка вдруг ушла сама собой. Илия смотрела на его строгое лицо, на позу, с выпрямленной, как на параде спиной, на жестко выверенный наклон головы. Наследник всю жизнь делал то, что должен, поэтому из него выйдет отличный император. Как же его на самом деле… жаль. Он никогда не позволял себе идти наперекор принятому, никогда не нарушал приказов, независимо от того, насколько они соответствовали его личным желаниям. Всегда следовал правилам безопасности, был предельно вежлив, воспитан и разумен. Делал, что должен.
Самуил бы точно никогда не смог вот так… отдать за свою женщину все, думала Илия, смотря на воплощенный эталон порядочности. Он был красив, надежен, он был как мечта, почти идеальный, но… не живой.
— Илия…
Желающему обманываться в его голосе наверняка послышалась бы грусть, тоска и жгучее желание, с которым никак не получается справиться, а только разве что запереть подальше, чтобы в глаза не бросалось. Илия поняла, что больше ни за что не хочет продолжать этот разговор.
— Самуил, мне… все равно, — сказала, без труда выдерживая его почти просительный взгляд, — сейчас меня волнует только одно — семья, которую я очень давно не видела. Пожалуйста, не трать моего времени зря.
Где-то в конце коридора тенью проскользнула парочка служанок, краем глаза увидевших странную картину, где наследник как-то слишком напряжено стоит рядом с неизвестной девушкой и поспешивших побыстрее скрыться.
'Да, из него выйдет отличный император', - грустно улыбнулась Илия, когда всего через секунду наследник поклонился одним плавным выверенным движением и, распрямившись назад, с лицом, спокойствием напоминающим мраморную статую, ушел. Молча.
У мага Илии на шею повесили тяжелую круглую пластину из императорского метала — какой-то мудреной смеси драгоценных, на которой имелся оттиск 'За особые заслуги перед Империей'. По уверениям Фазалия медаль обладала глушащим магию эффектом (хотя ничего подобного Илия не ощутила), но главное — показывала окружающим, что ее носитель признан императором одним из достойнейших граждан империи, так как повесить ее могли только по его приказу. Следовательно, клятва не сработает, так как носитель медали императору чуть ли не лучший друг.
У дома родителей нетерпение Илии стало таким неуправляемым, что она выскочила раньше, чем экипаж остановился. Ждать, пока ей откроют, не смогла, даже не стала звонить, сразу распахнула дверь (как обычно, незапертую) и залетела в прихожую, а оттуда прямо в гостиную. Застопорившись на пороге и дыша, как заяц, спасшийся бегством от выводка лисиц, Илия смогла сказать всего одно слово:
— Мама…
Мебель в гостиной осталась прежней — мягкая, фиолетово-серая. В кресле, например, можно было до сих пор спрятаться с ногами и еще место бы осталось для книжки и тарелки с виноградом, в чьем обществе Илия любила проводить время в детстве.
Обычно в гостиной не ели, но сейчас на столике стояли оставшиеся после чаепития посуда и сладости. Каждому досталось по огромному куску пирога, но каждые пять минут Илии настойчиво предлагали еще кусочек.
— Я больше не могу, — жалобно отвечала она.
Вечер был одним из тех, что запоминаются навсегда. В этом вечере было все, что должно быть у полностью счастливого взрослого ребенка. Сидящая рядом мама, которая постоянно прикасалась к плечу или колену, или просто, не сдерживаясь, крепко обнимала. От которой тепло пахло таким родным, почти забытым духом домашнего уюта. Сестра, внешний вид которой решительно подтверждала, что племянники действительно скоро будут. Поседевший отец, который по большей части молчал и только улыбался, когда его глаза останавливались на дочери. Патрик, без умолку рассказывающий разнообразные истории, в обычное время звучащие не очень весело, но именно сейчас — как юмористические шедевры.
Илия впитывала присутствие родных, как губка воду — пытаясь собрать максимально больше, насытиться и не жалеть потом об упущенной возможности. Самой приятной было мысль, что все опять хорошо, что родным больше не придется стыдиться своей дочери и сестры.
Только им Илия призналась, что долго в этом мире не задержится, потому что собирается жить в другом, там, где проживает раса дакс, существ на вид болезненных и хилых, но, по сути, от людей мало чем отличающихся.
— Но мы же еще увидимся? — спросила мама, с тревогой заглядывая в глаза.
— Нескоро, — призналась Илия. Не хотелось портить вечер, пытаясь прикинуть, как часто они смогут видеться, да и смогут ли вообще.
— Как же ты там?
А еще не хотелось, чтобы вечер портили слезы или бессмысленные страхи. Илия улыбнулась и твердо ответила:
— Не волнуйся, обо мне есть кому позаботиться.
Вышло слишком оптимистично, но даже поняв, как это звучит, улыбаться она не перестала. Как и ожидалось, женская половина семьи чрезвычайно оживилась.