Отсюда и в вечность
Шрифт:
— Скажи мне лучше что-нибудь, чего я не знаю.
— Ну как хочешь, — с обидой в голосе сказал Чоут. — Я думал, тебе нужен хороший совет. Но ты упрямый и не хочешь никого слушать. — Сказав это, он поднялся и намеревался уже уйти.
— Подожди, — остановил его Прю. — Если я действую строго по уставу и не нарушаю закона, что они могут мне сделать?
— Может быть, и ничего, — уклончиво ответил Чоут. — Но они очень хотят завоевать первенство на следующем зимнем чемпионате в дивизии. Дайнэмайт хочет завоевать
— Да, но я не вижу, что он может сделать мне, если я не нарушаю устава.
— Брось дурака валять. Не будь мальчишкой, — раздраженно сказал Чоут. — Ты же не новобранец. Что ты, никогда не видел, как собирается эта компания и как они обрабатывают человека?
— Я слышал об этом.
— Как обрабатывают? — поинтересовался Маггио.
— Я не видел ничего, что заставило бы солдата покориться быстрее. А если не покорится — ему крышка, — продолжал Чоут, не обращая внимания на вопрос Маггио. — Я знаю одного такого. Он дезертировал. Его поймали, и он получил двенадцать лет.
— Я ловкий, и меня не так-то легко заездить, командир, — заметил решительным тоном Прю. — Перенесу все, что они придумают, и даже попрошу еще.
— Правильно, — поддакнул Маггио, — я тоже.
— Ты хочешь, чтобы тебе проломили черепок, мальчик? — серьезно спросил его Чоут.
— Нет, — ответил Маггио.
— Тогда заткнись и помалкивай. Это дело серьезное. Если у тебя есть хоть немного ума, то не суй свой большой нос куда не следует. Это дело касается Прю, и твое вмешательство только испортит ему все.
— Это правильно, Анджелло, — подтвердил Прю, с сожалением посмотрев на узкоплечую фигуру маленького итальянца.
— А я не переношу, когда на кого-нибудь так давят, — сказал Маггио.
— Ничего, привыкнешь, — сказал Чоут. — Тебе еще много такого предстоит увидеть, мальчик. Я не понимаю, почему ты отказываешься, — снова обратился он к Прю. — Для себя же делаешь хуже. Это дело твое, и меня оно, конечно, не касается. Мне просто не хочется, чтобы ты попал в беду.
— Но ведь ты когда-то тоже отказался драться в команде Дайнэмайта? — спросил его Прю.
— Правильно. Но со мной совсем другое дело. У меня были покровители в полку, и поэтому я мог сопротивляться. А у тебя их нет.
— Может быть. Поживем — увидим. У меня еще не было таких случаев, чтобы я, находясь на службе, не выполнял приказов или распоряжений. А что касается моего неслужебного времени, то они не имеют права заставить меня делать то, что я не хочу.
— Это все только слова: что правильно и что неправильно, что ты хочешь и что не хочешь. А в жизни все делается по-другому. Существует ли для солдата это самое внеслужебное время — большой вопрос. Право солдата быть обычным человеком — весьма сомнительное правило.
— Да, — согласился Прю. — За последнее время это все больше и больше
— И не только у нас здесь, — вмешался Маггио.
Прю понял, что Маггио вспомнил свою службу у Гимбела в Нью-Йорке.
— Правильно, — подтвердил Чоут. — Ну и что же из этого следует?
— В военное время солдат и должен быть таким, — ответил Маггио. — Во время войны солдат служит круглые сутки и никакого внеслужебного времени у него нет. А в мирное время — дело другое.
— С тех пор как я поступил на военную службу, для меня существует только военное время. А я поступил тринадцать лет назад. Для военнослужащих мирного времени не существует, у них всегда военное время.
— Правильно, — согласился Прю. — Для армии мирного времени не существует. Но из этого вовсе не следует, что полковая боксерская команда или выступление на ринге в матче на первенство имеют жизненно важное значение для боевой готовности армии.
— А ты спроси Дайнэмайта и послушай, что он скажет тебе по этому поводу, — предложил Чоут.
— Нашел у кого спрашивать, — презрительно заметил Маггио. — Дайнэмайта так напичкали пропагандой в Уэст-Пойнте, что она сочится у него даже из ушей.
— Возможно, — сказал Чоут, — но не забывай, что он командир роты.
Со двора донесся сигнал горниста, повелительно призывающий к построению на учение. Чоут поднялся с койки и, бросив испытующий взгляд на Прю, сказал:
— Ну ладно, я пошел. Увидимся…
— За решеткой, — пошутил Прю, посмотрев вслед Чоуту, побежавшему тяжелой рысцой к своей койке, чтобы надеть снаряжение.
— Хороший подарочек к нашему приходу, — сказал Прю, пристегивая к поясному ремню ножны со штыком.
— А ну их всех к черту, — сказал Маггио. — Ничего они не сделают. Что они могут сделать?
— Конечно, — согласился Прю, наблюдая, как здоровенный Чоут надевает на себя снаряжение для полевых занятий: штык выглядел на его огромной фигуре не более как зубочистка, сумка с облегченным походным снаряжением на спине напоминала спичечную коробку, а большая тяжелая винтовка, когда он взял ее своей мощной рукой, была похожа на игрушечную, изготовляемую для детей фирмой Вулворт.
— И этот… туда же… — сказал Анджелло, показывая глазами на Чоута.
— Нот, — возразил Прю, — он хороший парень. Придет время, и ты убедишься в этом. Наш командир очень хороший парень.
— Конечно, — согласился Анджелло. — Пайлейт был такой же.
— Эх ты, малыш! Ничего ты не понял. Лучше уж не суйся в дела, которые не понимаешь.
— Ладно, — сказал Анджелло, укладывая в патронташ пачку сигарет и спички. — Это пригодится нам. Голова болит, как будто меня избили. А Старк, черт возьми, наверное, дрыхнет у себя в комнате как убитый. Ну, пошли строиться, что ли?