Отвага и честь
Шрифт:
Кулла вздохнул, когда Дженна вошла.
— Если ты пришла не за тем, чтобы помочь обрушить гнев Императора на этих жалких скотов, тебе здесь не место. Уходи, женщина.
— Я здесь, чтобы остановить тебя, Кулла.
Тон Дженны был спокоен и выдержан.
— Остановить меня? — засмеялся он. — С чего бы? Это грязные ксеносы. Ты же не можешь сказать, что считаешь их достойными милосердия?
— Верно, не считаю, но вы нарушили Закон Империума тем, что сделали с Миколой Шонаи, и я здесь, чтобы свершилась справедливость.
— Справедливость? — осклабился Кулла. — Бессмысленное
— Больше нет, — заявила Дженна и встала между проповедником и камерами. — Дион, Аполлония, отойдите от прелата Куллы.
Оба бойца колебались, разрываясь между преданностью командиру и недавно впитанными страхом и почтением перед Куллой. Дженна почувствовала, что сцена затягивается, и поднесла палец к кнопке булавы. Часть ее ужасалась нападению на проповедника Империума с оружием в руках, но то, что сделало ее судьей в Адептус Арбитрес, знало: это верное направление действий.
Дион и Аполлония не пошевелились, и губы Куллы изогнула усмешка.
— А я говорил тебе, что это я здесь командую.
Дженна нажала на кнопку и обрушила булаву на лицо Куллы.
Глава шестнадцатая
Проповедник лаврентийцев обмяк от неожиданного удара, и Дженна решилась нанести второй. Она не могла себе позволить ждать, пока Кулла очухается, ее оружие описало дугу — и он упал без чувств. Собственно, удара-то и не было.
Боец Дион сбил ее с ног, так, что она на миг перестала дышать. Она покатилась с ним по полу, он схватил ее за запястье и попытался выбить у нее из руки булаву. Дженна увернулась и ударила его коленом в пах. Дион выдохнул сквозь зубы, но не выпустил ее, прижимая всем весом к полу.
— Какого хрена ты делаешь! — заорала на него Дженна. — Я твой командир!
Дион не ответил — он благоразумно воспользовался шансом перевести дыхание. Он ударил ее лбом в нос, и она почувствовала, как хрустнул хрящ. Рот наполнился кровью, перед глазами разорвались яркие вспышки. Дион пытался повторить, но она вывернулась, и он ударился головой об пол.
Силовик взвыл от боли, и Дженна высвободила левую руку. Она впечатала кулак в горло Диона. Он захрипел, и хватка на другой ее руке ослабла. Дженна услышала тревожные крики и звуки борьбы где-то рядом, но не могла отвлечься ни на секунду, чтобы посмотреть, что происходит вокруг.
Ненавидя то, что делает, она размахнулась булавой, ударила Диона по голове сбоку и наконец вырубила его. Едва дыша, она выбралась из-под его обмякшего тела и внезапно услышала сердитый рев запущенного эвисцератора. На миг она замерла, врожденный страх перед этим чудовищным смертоносным оружием сработал как ведро холодной воды.
Как же Кулла так быстро пришел в себя? Должно быть, он обладает поистине нечеловеческой живучестью, если не потерял сознание даже после удара электрошоковой
Дженна поднялась на колени. У нее закружилась голова, и ее едва не вырвало. Она увидела Куллу все еще на полу, с обожженным энергетическим полем булавы виском. Кто же запустил эвисцератор?
Кровь веером брызнула вверх и попала Дженне на лицо. Она сморгнула ее и разглядела сквозь пелену крови и слез источник ужасного крика. Силовик, который держал пленную тау, стоял на коленях, практически разрубленный надвое.
Ревущее лезвие цепного меча Куллы погрузилось в его живот, пройдя ключицу, ребра и грудину. Дженна пронзительно закричала, когда оружие извлекли, и человек распался на две части.
Она уловила движение краем глаза. Аполлония поднимала дробовик. Эвисцератор описал дугу и рассек ствол, прежде чем она смогла выстрелить. Лезвие впилось в плечо Аполллонии, и зубцы сокрушили пластил, сетчатую материю, мясо и кость, отпиливая ей руку в брызгах искромсанной плоти.
Аполлония упала, кровь хлестала из ее плеча, как из поврежденного шланга.
Она была мертва еще до того, как упала на пол. Дженна с трудом поднялась и нажала кнопку тревоги на поясе. По всему Стеклянному дому завыли сирены.
Ла'тиен приблизилась к ней. Дженна обогнула хирургический стол, чтобы отгородиться от нее и выиграть хоть немного времени. Гигантское оружие смотрелось совершенно неуместно в руках тау, едва способной поднять его, но Дженна не сомневалась, что ненависть даст ей достаточно сил, чтобы управиться.
Ее взгляд метнулся к Кулле и Диону, но они совершенно утратили способность сражаться. Дженна была предоставлена сама себе, пока другие силовики не прибежали на сигнал тревоги.
Она и тау продолжали ходить вокруг стола, комнату наполнял оглушительный рев огромного цепного меча. Дженна старалась не думать о том, как больно будет умирать под этим страшным лезвием.
— Все кончено, — сказала она. — Положи оружие.
Из угла сервитор ксенолексикона повторил ее слова.
Вместо того чтобы атаковать, Ла'тиен попятилась в сторону камер и обрушила огромный меч на замок ближайшей двери. Он разлетелся дождем искр: адамантиевые зубцы рвали металл, как мягкую древесину.
Дверь распахнулась, и выбежал один из пленных тау. Эвисцератор снова опустился, и еще одна дверь была открыта. Взгляд Дженны метнулся к главному входу, но других силовиков не было видно.
Эвисцератор снова врезался в замок, хотя тау, вышедший из этой камеры, явно не был воином. Выше остальных, он обладал выправкой и достоинством, которого недоставало прочим пленным. Этот тау сказал соплеменникам несколько слов, и Дженна увидела, как его речь действует на них. Воинственное выражение их лиц смягчилось, глаза немного расширились, словно с ними говорил почитаемый святой или воплотившийся бог. Сервитор повторил слова на имперском готике, но рев эвисцератора заглушил их.