Отвага (Сборник)
Шрифт:
Обхватив ногу, Сабир вместе с ней мерно стал качаться вперед и назад, словно стараясь успокоить боль и подвывая на низкой однообразной ноте:
— А-а-а…
Между тем сразу несколько человек скатились по лестнице. Впереди всех — Куликов, перепачканный, в ободранной одежде, совсем не похожий на того спокойного, немного флегматичного человека, каким его прежде знал Саша. Тяжело дыша, он огляделся. Увидел Сашу и сразу кинулся к нему:
— Жив? Ну, слава богу! — приглядевшись к нему, горестно воскликнул: — Ах, сволочи! Как они тебя…
От слабости, а еще больше от волнения у Саши
А Куликов, оставив его, подошел к сидящему на песке Сабиру. С искаженным от боли лицом тот снизу посмотрел на майора и выдавил сквозь зубы:
— Сдаюсь!
— Вижу, что сдаешься. Пистолет? Живо!
Съежив плечи, Сабир глухо ответил:
— У меня ничего нет…
Нигмат поспешил подсказать:
— Он выбросил пистолет. Я помогу вам найти…
Через минуту пистолет был принесен. Куликов осмотрел его, вытащил пустую обойму и неодобрительно покачал головой:
— До последнего патрона отстреливался!
От нестерпимой боли качаясь, как маятник, Сабир вдруг косноязычно произнес:
— Спа-асите!
— Что? — не понял Куликов.
— Г-гюрза…
Взглянув на его колено, Куликов, кажется, сразу все понял.
— Нож! У кого есть нож?
— У меня, — торопливо сказал Нигмат, вытаскивая его из висевшего на поясе чехла.
«Все понятно, он хочет отсечь место укуса и выпустить отравленную кровь, — догадался Саша. — Только к чему это? Зачем спасать этого изверга? Пусть получает то, что заслуживает!»
А Сабир, по-своему истолковав намерения майора, не поднимаясь, поспешно начал отодвигаться назад и, затравленно глядя на столпившихся вокруг людей, со страхом забормотал:
— Я не хочу!.. Вы не посмеете!. Это — расправа… Ведь есть закон…
— Ишь ты, о законе вспомнил! — искренне удивился Куликов. — А ну, держите его покрепче!
— Не-ет!..
Со всех сторон на Сабира навалились люди, среди которых оказался и Нигмат, севший ему прямо на укушенную ногу. Сабир отчаянно вырывался. Потом взвыл сильнее и сразу обмяк, издавая только стоны.
«А ведь он трус, — подумал Саша. — Судя по всему, смелый он лишь тогда, когда ему ничто не угрожает и можно безнаказанно творить зло…»
Куликов, взмокший и усталый, подошел к Саше и неожиданно ласковым движением легонько погладил по спутанным волосам.
— Ну, как ты?
Саша слабо улыбнулся.
— В порядке.
— А мы, обнаружив твое исчезновение, стали искать тебя по юртам. В одной из них, принадлежащей Нигмату Гарифулину, как выяснилось, жил его брат Сабир. По радио я вызвал местных оперативников, которые прилетели на вертолете. Возле юрты мы обнаружили следы лошади, ведущие в пески. Пошли по ним, и они привели нас к этим развалинам…
Чуть прихрамывающего Сабира Гарифулина подвели к вертолету, похожему на стрекозу, опустившуюся на пески. По небольшой лесенке он начал подниматься в кабину. Перед самой дверцей Сабир на какой-то миг задержался и вдруг, резко вскрикнув, прыгнул в сторону.
Саша и Куликов выходили из развалин.
«Как же его упустили? — успел подумать Саша. — А вдруг уйдет?»
И, забыв об усталости и боли, побежал наперерез Сабиру Гарифулину.
Сзади донесся веселый голос майора:
— Саша, остановись! Никуда он не денется.
Борис Зотов
ТАМ, В СТЕПИ ШИРОКОЙ…
Повесть
ГЛАВА I
Выпит был чай, костер догорал, и вместе с ним утихал веселый сумбур студенческих песен, шуток и разговоров. Глубокие тени залегли в лесу, и слышнее стал шум листьев в кронах кряжистых дубов. Багровые отблески перебегали по лицам сидевших вокруг костра.
— Подумать только — мы сейчас сидим на том месте, где собирались наши далекие-далекие предки. Здесь звучали их голоса. И так же догорал костер… Нашли на берегу Донца наконечник копья. Кто его нес, зачем, почему бросил? А может, здесь было сражение? Интересно… — сказала Маша.
— История хранит свои тайны, — начал Федор Иванович. — Но если нам удастся осуществить исследование маршрута князя Игоря в 1185 году, многое прояснится.
— Верно, — Андриан Пересветов поднял худощавое нервное подвижное лицо. — Верно, Федор Иванович! Одно дело — говорить о пути Игоревой рати, сидя в Москве, и другое — пройти самим по местам боев. Да, среди этих дубов есть такие, что видели, как пряталось в дубравах по левому берегу Донца русское войско, пока вдоль Оскола не подоспели Всеволод и его испытанные куряне-воины, как наползала черная тень на солнце…
Федор Иванович постоял в задумчивости, потом сказал:
— Двадцать лет назад я уже перемерил эти степи с Первой Конной: знаю, как хлещет полынь по ногам коня, видел, как качается седой ковыль на курганах. Мы пройдем по маршруту князя Игоря, поищем Каялу — в память тех, кто пал в неравном бою, и будущим воинам в пример.
Ветер усилился, и вековые дубы загудели глухо и грозно.
Около полуночи, когда лагерь уже спал крепким сном, в лесу за палатками мелькнула неясная тень, покружилась по опушке небольшой поляны и остановилась около длинного ствола поваленного бурей дерева.