Отважная лягушка
Шрифт:
Однако служители правопорядка, как на зло, куда-то подевались, а тут из высоких дверей городского совета неторопливо вышли два солидных господина в вожделенных белых плащах.
К ним, словно поклонники к поп-звезде, с криками устремились люди. Несколько добротно одетых мужчин тут же оттеснили их в сторону, давая представителям власти возможность спуститься по лестнице. Иногда то один, то другой магистрат обращался к кому-нибудь из тех, кто толпился за линией охраны,
Трезво оценивая свои возможности, Ника ни минуты не сомневалась, что в случае крайней необходимости сможет протолкаться сквозь это не слишком многочисленное сборище. Вот только подобает ли родовитой аристократке прибегать к столь радикальным действиям? Всё-таки она уже в Империи, а значит, надо соответствовать славному роду младших лотийских Юлисов. Но не упускать же такую возможность избавиться хотя бы от одной из своих проблем. Коротенько рассказать о подлом нападении артистов Гу Менсина и быстренько вернуться в гостиницу, где уже заждались горячая ванна и тёплая постель.
– Стой здесь, - подумав, скомандовала она Риате.
– Жди, как позову.
– Да, госпожа, - зевая, кивнула невольница, глядя на хозяйку осоловелыми от недосыпания глазами.
Члены городского совета почти спустились с лестницы, когда девушка устремилась к ним с криком:
– Защиты и справедливости! Защиты и справедливости, хранители законов Империи!
Голос у неё оказался достаточно громким, чтобы привлечь внимание по меньшей мере половины форума.
Придав лицу соответствующее случаю скорбное выражение, путешественница двинулась сквозь расступавшуюся толпу. Скоро между ней и представителями власти осталась только цепь из семи мужчин, отделявших членов городского совета от просителей.
Помня о своём аристократическом происхождении, Ника не пожелала разговаривать через чьи-то головы. Остановившись, она мрачно посмотрела сквозь то ли охранника, то ли слугу. На статус свободного человека указывало отсутствие таблички или ошейника. Тот растерянно оглянулся на магистратов, и когда один из них раздражённо кивнул, отошёл в сторону.
– Я обращаюсь к вам, обличённые властью мудрые мужи Этригии!
– громко, с надрывом заговорила Ника.
– Восстановите справедливость! Защитите слабую девушку, накажите грабителей, укравших вещи, без которых ей не добраться до родственников, ожидающих её в благословенном Радле.
С точки зрения жительницы двадцать первого века, монолог прозвучал на редкость напыщенно и глупо, но она уже
– Как вас зовут, госпожа?
– с хорошо сыгранным участием спросил более молодой собеседник.
– И кого вы обвиняете?
Чуть поклонившись, путешественница собралась ответить, но тут у неё за спиной послышался какой-то шум, и оба магистрата сразу же потеряли к ней всякий интерес.
Немало удивившись столь странному их поведению, Ника быстро оглянулась и сразу же узнала твёрдо вышагивавшего через площадь высокого, худого человека в длинном чёрном балахоне. Быстро расступаясь перед ним, люди тотчас смыкались за тремя сопровождавшими его городскими стражниками, образуя стремительно увеличивавшуюся толпу.
Забившись испуганной птицей, сердце девушки скакнуло в глотку, а душа едва не порвала кожу на пятках. Поймав холодный, как у рыбы, но одновременно пронизывающий взгляд тёмно-серых глаз, путешественница с трудом заставила себя оставаться на месте, понимая всю бесперспективность бегства. Захотят, догонят. Да и интересно, что же она натворила, если за ней явился верховный жрец главного городского святилища?
С металлическим звоном ударив наконечником посоха о камень мостовой, священнослужитель, склонив сверкавшую лысиной голову, театрально вытянул вперёд руку с растопыренными костлявыми пальцами и громогласно объявил:
– Перед лицом бессмертных богов и жителей Этригии, я обвиняю эту женщину в святотатстве!
Голова закружилась, коленки мелко задрожали, а мочевой пузырь резко потяжелел.
Ника нервно сглотнула пересохшим горлом.
"Вот это батман! Да ещё какой!"
1