Отважная лягушка
Шрифт:
Надвинув на глаза край накидки, девушка застучала подошвами сандалий по деревянным мосткам, проложенным от гостевого барака до обеденного зала. Между ними располагалась срубленная из массивных брёвен кладовая, надёжно запертая на внушительного вида бронзовый замок, и кухня, откуда умопомрачительно пахло хлебом и жареным мясом.
Проходя мимо распахнутой двери, путешественница с раздражением подумала, что отсюда до её комнаты не больше тридцати шагов.
"Неужели так трудно принести мне поесть? — ворчала она про себя, ощущая сосущую пустоту в
Обеденный зал гостеприимно встретил новую посетительницу густым полумраком, шумом и вонью. К счастью для Ники, большая часть клиентов сгрудились в противоположном конце помещения. Судя по нечленораздельным воплям, свисту и звукам ударов, там кто-то выяснял отношения на потеху толпе, состоящей из полупьяных мужчин.
"Ой, зря я сюда припёрлась! — мысленно охнула девушка. — Уходить надо, пока вместо фасоли чем другим не накормили…"
Но тут к ней подошла средних лет рабыня в застиранном переднике поверх такого же старого серого хитона.
— Кушать будете, госпожа?
— Пожалуй, нет, — усмехнулась, качая головой, Ника. — Слишком у вас тут… шумно.
— Не беспокойтесь, госпожа! — энергично запротестовала женщина. — Никто не посмеет обидеть постояльцев нашего господина Нумеция Мара Тарита! Клянусь Карелгом и Фиолой! Присаживайтесь!
Радушно улыбаясь, она сделала приглашающий жест.
Поскольку на одном конце лавки сидел мрачного вида старик, безучастно запивавший лепёшки разведённым вином, а на втором стоял какой-то парень, стараясь рассмотреть поверх голов подробности всё ещё продолжавшейся драки, путешественница решила переступить через лавку, подобрав подол платья и надеясь, что огоньки масляных светильников и факелов дают слишком мало света, чтобы рассмотреть нож у неё на лодыжке.
Серения не зря хвалила своё заведение. Подавальщица с уставленным мисками подносом появилась очень быстро. Когда Ника распробовала первую из жареных колбасок, по залу прокатился глухой гул разочарования, и сгрудившиеся в дальнем конце начали расходиться, рассаживаясь за столы.
Бесцеремонно расталкивая посетителей, низкорослый, широкоплечий раб, с густой бородищей и спутанной шевелюрой, похожий на фантазийного гнома, без видимых усилий тащил к выходу перекинутое через плечо тело мужчины в рваном хитоне.
— Слаб Пирм Эмил против Дулнака, — раздался рядом чей-то громкий голос.
Примерно в метре от неё за стол, возбуждённо переговариваясь, уселись два молодых человека, лет двадцати двух — двадцати пяти. В одинаковых серых туниках с зелёной полосой по подолу, с одинаково коротко обрезанными волосами и странными, похожими на мозоли, пятнами на плохо выбритых подбородках.
Путешественница вспомнила, что видела похожее у Румса Фарка, но не придала значение, приняв за родинку или шрамик. Но сейчас в памяти всплыла давным-давно прочитанная книга, и она подумала, что это скорее всего след от кожаного ремня, удерживавшего шлём. А остальные воины, которых ей приходилось встречать, носили густые бороды, и у них данная отметина так в глаза не бросалась.
Видимо, сейчас рядом с ней сидели те самые знаменитые легионеры, слава о доблести и жестокости которых уже не один век ходила по всему цивилизованному миру.
— Ничего не слаб! — горячо возразил приятель, с жадностью припадая к деревянной чаше. Вытерев губы, с жаром продолжил. — Просто сегодня от Дулнака отвернулась Канни, вот он и не успел увернуться от удара.
Опасаясь, что соседи, обсудив драку, начнут оказывать ей знаки внимания, Ника принялась торопливо доедать разваренный горох.
— Сколько ты проиграл десятнику Влеру?
— Двадцать риалов, — раздражительно буркнул тот, кто винил в неудаче Дулнака капризную богиню удачи. — А разве ты на него не ставил?
— Нет, — со вздохом ответил собеседник. — Я уже и так должен половину жалования.
Девушка в спешке обожгла язык, но всё равно не успела вовремя смыться.
Несмотря на царивший в зале гвалт, стук посуды и доносившееся откуда-то нестройное пение, она прекрасно расслышала громкий шёпот.
— Глянь туда. Кто такая? Я её раньше не видел.
— Наверное, из постояльцев Серении? — предположил приятель. — На шлюху не похожа.
"Спасибо хоть на этом, — мысленно фыркнула путешественница, наливая вино. — Вот, батман! Не могли эти Пирм с Дулнаком ещё немного помахать кулаками!"
— А почему одна сидит? — с дурашливостью продолжал легионер, раздевая соседку глазами.
"Ну теперь всё! — едва не подавившись, Ника со стуком поставила стакан, выплеснув половину содержимого на столешницу. — Теперь не отстанут!"
Подцепив крючком на конце ложки последний кусок колбасы, она бросила его на лепёшку.
— Куда так торопишься, красавица?
Передав импровизированный бутерброд Риате, девушка встала, отыскивая взглядом подавальщицу. Уходить, не расплатившись за еду, по местным меркам не только преступление, но и жуткий моветон, никак не достойный представительницы древнего аристократического рода.
— Эй, ты что, не слышишь? — повысил голос второй парень. — Слышь, Пирм, она глухая!
— Не глухая! — раздражённо возразила путешественница, не глядя на легионеров. — А хорошо воспитанная. Приличные девушки не разговаривают с незнакомцами.
Парни дружно заржали, хлопая себя по литым плечам, а Ника, заметив официантку, призывно махнула рукой.
— Сейчас, госпожа, — взмолилась рабыня, указывая подбородком на уставленный кувшинами и мисками поднос. — Подождите, во имя Карелга!
Скользнув к соседнему столу, она принялась ловко расставлять посуду перед проголодавшимися и мучимыми жаждой посетителями. Но вдруг прервав своё занятие, ухватила за локоть проходившую мимо невольницу с пустым подносом. Недовольные задержкой клиенты заворчали. Не обращая на них внимания, подавальщица склонилась к уху коллеги и что-то торопливо зашептала, бросив быстрый взгляд в сторону девушки.