Отважная лягушка
Шрифт:
Десятник опять пристально посмотрел на путешественницу.
— Да, — не задумываясь подтвердила та. — Там дядя и умер, а мне пришлось ехать с урбой.
— Мошенники! — набатным колоколом загремел голос старого воина. — Обмануть меня решили?! Какой же приличный человек доверит свою родственницу первым подвернувшимся проходимцам?!
— Мой дядя прекрасно знал господина Гу Менсина и его актёров! — бесстрашно выкрикнула Ника. — Они всё лето устраивали представления в Канакерне! А других попутчиков, готовых ехать в Радл,
— К кому? — как и следовало ожидать, тут же поинтересовался десятник.
— К Герату Влатусу купцу из Цилкага, к хозяину постоялого двора Кеду Дирку, к Минтару Рутлину Калвиту — командиру конной сотни Третьего Победоносного Пограничного легиона, — быстро отбарабанила девушка, благоразумно умолчав о командире конной стражи Гедора.
Заметив промелькнувшую по лицу собеседника тень недоверия, добавила:
— Ваш человек их видел, когда копался в моих вещах. Если хотите, я прикажу рабыне их принести.
Предлагая, она очень надеялась, что у Риаты хватит ума догадаться, какие письма можно показывать этому командиру бравых мародёров, а какие нет.
— Не нужно, — досадливо поморщился десятник, вновь уставившись на старшего урбы.
— Господин Картен обещал, что родственники госпожи Юлисы щедро заплатят, — торопливо проговорил тот. — Если мы поможем ей добраться до Радла.
— К кому ты туда едешь? — уже немного другим тоном поинтересовался старый козёл.
— К Итуру Септису Дауму регистору Трениума, — ответила путешественница, чувствуя, как ком в животе понемногу рассасывается. — У меня к нему письмо. Если желаете…
Собеседник раздражённо скривился, и девушка решила, что старый вояка, видимо, не шибко силён в грамоте.
Следующий вопрос подтвердил её предположение.
— Чем ты ещё сможешь подтвердить своё имя?
— Фамильным перстнем отца, — отчеканила Ника, понимая, что во-вот может остаться без него.
— Покажи! — решительно потребовал десятник.
Со вздохом сняв с шеи шнурок, девушка шагнула к смирно стоявшему коню и вложила кольцо в широкую, коричневую ладонь воина.
"Прощай, реликвия рода Юлисов, — хмыкнула она про себя, наблюдая, как пограничный страж пристально разглядывает вырезанный на золоте герб. — Тебя я больше не увижу".
На какой-то миг ей показалось, будто десятник сейчас опустит печатку в седельную сумку или просто сунет за пазуху. Но вместо этого воинский начальник легонько бросил перстень в сторону собеседницы, а когда та ловко поймала, одобрительно хмыкнул.
— Пусть боги хранят вас в дальней дороге госпожа Юлиса.
— Да не оставят они и вас своими милостями, господин десятник, — чуть поклонилась путешественница, с отвращением ощущая, как предательски дрожат колени.
Глядя вслед удалявшимся воинам затуманенными от выступивших слёз глазами, Ника в бессилии привалилась к колесу телеги.
— Ой, госпожа! — встрепенулась Риата, пытаясь её поддержать. — Страх-то какой! Я чуть не описалась!
Ника едва не ответила "я тоже", но вовремя прикусила язык. Отстранив рабыню, она шагнула к старому артисту и отвесила низкий поклон.
— Благодарю вас, господин Гу Менсин. Вы спасли мне жизнь.
— Но вы же помогли выручить наших мальчиков, — устало усмехнулся старший урбы. — А мы, служители Нолипа, добро не забываем.
— Я тоже! — тряхнула головой девушка. — Вы только что уменьшили сумму своего долга наполовину!
Артисты, с гомоном забиравшиеся в фургон, притихли.
— От всей суммы? — решил на всякий случай уточнить старый актёр.
— От того, что осталось! — разъяснила путешественница. — И никакой доли сверху!
— Да благословят вас боги, госпожа Юлиса! — довольно рассмеялся Гу Менсин. — Так мы скоро со всем долго рассчитаемся.
Глава IV
Кажется, что-то пошло не так
Ведь надо ж так случиться -
Все беды вместе собрались!
Лопе Де Вега.
Дурочка
Квиноум, первый имперский город, вернее городок, а если совсем точно городишко, не произвёл на Нику положительного впечатления. Невысокий, потемневший от времени частокол с приземистыми, квадратными башнями окружал скопище разнокалиберных домиков. Деревянный храм и крошечная площадь форума, где копавшихся в пыли кур оказалось больше, чем людей. Откровенно скучавшие в лавках продавцы и сонная тишина кривых грязноватых улочек, нарушаемая редкими ударами молота, долетавших из городской кузницы.
Жизнь более-менее теплилась возле большого постоялого двора, который пристроился к высокой, деревянной вышке, заметно покосившейся в сторону. Присмотревшись, Ника заметила наверху огороженную перилами площадку, где лениво прохаживался воин и стоял большой трёхногий светильник в виде бронзового щита с кучей углей, из чего девушка сделала вывод, что это какая-то караульная служба, и тревожная сигнализация здесь всё же налажена.
Поскольку денег у артистов по-прежнему не хватало, Гу Менсин лишь испрашивал разрешения поставить повозку на территории постоялого двора.
Когда Ника подошла к ним, хозяин убирал в кошель медяки, а старший урбы указывал Аннию Мару, куда ставить фургон.
Прибрав полученные от старого артиста деньги, солидный мужчина средних лет в светло-коричневой тунике из грубого шерстяного сукна поднял глаза на девушку.
В томительном ожидании прошла примерно минута. Первой не выдержала гостья:
— Найдётся у вас приличная комната, господин?
— Комната есть, госпожа, — усмехнулся хозяин постоялого двора. — А насколько она приличная — не знаю.