Отважная защитница
Шрифт:
Девушка никогда раньше не бывала на родео, но ей понравилось, как искренне Хейл болел за соревнующихся. Пока она беспокойно изучала толпу, Хейл терпеливо объяснял ей правила и подробно рассказывал, в чем суть каждого состязания. Однако настоящее удовольствие ей доставили слова о том, что пора отправляться обратно. Элизабет только было вздохнула с облегчением, как Хейл таинственно добавил, что им надо успеть еще в одно место.
К удивлению девушки, Лео остановил автомобиль возле танцевального зала «Дакота».
— Пришло время научиться тустепу, дорогая.
Элизабет колебалась. Она представления не имела, с чего начинать.
— Нет, Хейл.
— У тустепа богатая история. Неужели не хочешь к ней приобщиться? — настаивал Хейл.
Элизабет заметила, что тягучий техасский акцент то пропадает, то вновь появляется в речи Хейла. Сейчас он говорил практически без акцента.
Скрипки и гитары наигрывали незамысловатую мелодию, когда Хейл начал объяснять основные па. Он вытянул левую руку и сказал:
— Положи свою руку на мою, Лиззи.
С небольшой заминкой она последовала его указаниям, сразу почувствовав, как правой рукой Хейл крепко обнял ее за талию. От его прикосновения по телу пробежала приятная дрожь.
— В этом танце надо кружиться и плавно покачиваться, отсчитывая раз-два, раз-два, и скользить… — говорил Хейл. В его глазах сверкали серебряные искорки, а все тело излучало удивительную энергию.
Этот мужчина был заразительно жизнерадостным, и вскоре Элизабет уже вовсю смеялась и плавно двигалась под музыку в объятиях Хейла. Благодаря шутливым объяснениям Хейла она быстро освоила танец.
— Лиззи! — Хейл старался перекричать музыку. — Тебе хорошо здесь?
— Да, да, просто великолепно! — засмеялась она, чувствуя, что будто проснулась после долгого-долгого одинокого сна.
Еще долго мужчина и женщина кружились в танце. Разговаривать было невозможно из-за громкой музыки, и все, что они могли, — дарить друг другу пленительные улыбки.
К часу ночи Элизабет совершенно выбилась из сил. Они вышли из зала и сели в поджидавший автомобиль Лео. Элизабет забыла обо всем на свете, сейчас ее интересовал только Хейл. И она уже не думала, правильно это или неправильно.
Лео припарковался возле отеля, но не того, в котором они остановились.
— Где мы?
— Это моя гостиница. Вы с Хейлом можете жить здесь до конца концертов в Далласе.
— В каком смысле? — Она переводила глаза с Хейла на Лео и обратно.
Хейл ответил:
— Я подумал о списке людей, знающих о моем местонахождении. И решил ограничить его одним Лео.
Нахмурившись, Элизабет направилась вслед за Хейлом и Лео в номер.
— О нет! — Элизабет с возмущением обернулась к Хейлу.
— Лиззи, не кричи, пожалуйста! Незачем оповещать всю гостиницу о нашем прибытии.
—Это не имеет значения, мы все равно уезжаем!
— Наверное, здесь не так роскошно, но…
— Дело не в роскоши! Ты устроил так, что мы спим в одной комнате. Я никогда не буду спать с тобой в одной комнате!
Хейл замер, завороженный ее сияющими голубыми глазами и ярким румянцем.
Вытянув перед собой руки, словно, отражая настоящую атаку, он умоляюще простонал:
— Подожди секундочку!
Элизабет, упершись руками в бока, в молчании смотрела, как он пересек комнату и открыл дверь в противоположной стене.
— Вот твоя комната.
Элизабет облегченно вздохнула и опустила руки.
— Если моя сумасшедшая фанатка прознает, где мы, я же должен позаботиться о тебе, правда?
Она вздернула подбородок:
— Это я должна защищать тебя, а не наоборот. Тебе незачем обо мне беспокоиться.
— Я знаю, — он нежно скользнул по ней взглядом, — но ничего не могу с собой поделать. Так уж получается.
— Может, переезд и неплохая идея, — призналась она, стараясь избегать его взгляда, — я только проверю задвижки на окнах и ванную комнату и еще…
— Лиззи! — Он слегка повысил голос, чтобы она обратила на него внимание. Он видел, как она волновалась, буквально не находила себе места. — Я никогда не заставлю тебя поступать против воли. — Он сделал паузу, чтобы она до конца осознала смысл этих слов. — Просто помни об этом, хорошо?
Она глубоко вздохнула и потупилась:
— Хорошо.
— Я никогда не бегал за женщинами. Может, я просто удачливый грубоватый музыкант, но у меня тоже есть гордость!
Элизабет была удивлена словами Хейла, она не ожидала такой реакции.
— Мне, кстати, начинает нравиться твоя музыка, — пробормотала она.
— Здорово. Может, когда-нибудь и я начну тебе нравиться.
— Хейл! — предостерегающе воскликнула девушка.
— Ладно, не хочешь говорить о чувствах — не надо. Но, Лиззи, я хочу, чтобы ты кое-что поняла относительно моего характера. Я всегда сам принимал решения и никогда не позволял собой командовать. А это именно то, что ты пытаешься делать, и не могу сказать, чтобы мне это нравилось. Я… стараюсь свыкнуться с новой ситуацией, но пока что-то не очень получается.
Элизабет смотрела на него в изумлении.
— Хейл, да о чем ты говоришь? Ты успешный человек, ты всего сам добился в этой жизни. У тебя есть все: слава, деньги…
«Не все…» — подумал Хейл.
— Что ты решила по поводу моего предложения?
— Стать твоим постоянным телохранителем?
Он задержал дыхание и кивнул. Тень грусти мелькнула в глазах Элизабет.
— Нет. Я ценю твое внимание, но… я жду от жизни большего.
— Чего же больше? Я хочу, чтобы ты была единственной женщиной в моей жизни — моим телохранителем.