Отважное сердце
Шрифт:
— Он сказал, что это очень важно. Сэр, он просит, чтобы вы пришли к нему. Как можно скорее.
Кристофер перестал величать его «сэром» некоторое время назад. И теперь, услышав формальное обращение, Роберт ощутил неладное.
— Ладно, идем. — Задержавшись на мгновение, чтобы поговорить с распорядителем работ, он покинул берег реки в сопровождении Кристофера. Под подошвами их сапог противно чавкала грязь.
В казармах было шумно. Вся свита Роберта, включая жен и детей рыцарей, поселилась здесь после возвращения из Леса. Грумы трудились в переполненных конюшнях, выметая грязную солому и наливая в поилки свежую
Александр стоял снаружи у дверей, отряхивая капли дождя с промокшей насквозь накидки.
— Что случилось, друг мой? — подходя, окликнул его Роберт. Изнутри помещения до него долетели слабые крики его дочери. Рыцарь выглядел настолько подавленным, что, услышав плач Марджори, Роберт первым делом подумал, что с нею что-то случилось. — Александр, ради всего святого, отвечайте! Это Марджори? — И он ринулся внутрь мимо лорда, который схватил его за руку.
— Ваша дочь здесь ни при чем, Роберт, — произнес Александр едва слышным шепотом. — Но вы должны увидеть кое-что своими глазами.
Окончательно сбитый с толку, Роберт позволил рыцарю распахнуть перед собой дверь. Он вошел и быстро окинул взглядом интерьер. В первой комнате располагалась небольшая приемная. Здесь стояли несколько стульев без спинки, но в остальном обстановка выглядела убогой. У него не было ни времени, ни желания заниматься благоустройством, поскольку он не собирался надолго задерживаться в этой глуши. Он приходил сюда, только чтобы забыться сном, потому как заботы об управлении городом и графством отнимали у него все время без остатка.
Первой, кого увидел Роберт, войдя в комнату, была Джудит. Заслышав звук открываемой двери, кормилица испуганно вскочила на ноги. Она прижимала к груди его дочь, крошечное личико которой покраснело от натуги. Увидев отца, Марджори заплакала еще сильнее, протягивая к нему ручонки. Джудит пролепетала нечто нечленораздельное, но, прежде чем Роберт успел сообразить, что же именно она сказала, до его слуха донесся еще один крик. Он раздался из-за двери, ведущей в его спальню. Оттолкнув Джудит, Роберт вошел туда.
Спальня за дверью была самой большой из трех комнат, составлявших его апартаменты. Сейчас она предстала перед ним, залитая светом свечей. Здесь были стол и лавка, за которыми он ужинал, а рядом, в обложенном глиной очаге, шипел огонь. Под его заляпанными грязью сапогами шуршали стебли таволги, покрывавшие пол благоуханным травяным ковром. С деревянного гвоздя, вбитого в стену, свисала одежда, его и Катарины. Между двух деревянных подпорок, утопленных в стене, стояли несколько сундуков с его оружием и амуницией. На столе, рядом с двумя кубками и остатками трапезы, которых не было, когда он уходил сегодня утром, поблескивал глазурованный кувшин. В огарках свечей трепетали робкие огоньки. Роберт одним взглядом окинул знакомую обстановку, а потом вновь расслышал негромкий стон, и глаза его устремились к кровати у дальней стены. Она была задрапирована плотными занавесями, которые ниспадали складками с балки наверху, полностью закрывая кровать. Трава заглушила его шаги, когда он пересек комнату. Подойдя к кровати, Роберт взялся за занавески и одним рывком раздвинул их.
Сначала он увидел обнаженную Катарину. Она запрокинула раскрасневшееся лицо к потолку, закрыв глаза. Под нею лежал какой-то мужчина, сжимая руками ее разведенные в стороны бедра. Шорох раздвигаемых занавесей заставил Катарину распахнуть глаза. Губы ее, разошедшиеся в улыбке наслаждения, округлились от ужаса, и она скатилась с мужчины, который обернулся и выругался, увидев стоящего возле кровати Роберта. Катарина судорожно отползла к изголовью, прикрывая скомканными простынями свою наготу. Мужчина, в котором Роберт узнал местного парнишку, нанятого им для укрепления городских стен, неловко спрыгнул с кровати и нагнулся, поднимая свои штаны, валяющиеся на полу. Ему было лет восемнадцать, не более, и его розовощекое лицо еще не знало бритвы. Его мужское достоинство, гордо вздыбившееся и блестящее, уже опадало у него между ног. Под молчаливым взглядом Роберта он быстро натянул штаны и затянул шнурок на тонкой, юношеской талии. С кровати доносилось быстрое и частое дыхание Катарины. Взгляд ее метнулся мимо Роберта к тому месту, где стоял Александр.
Увидев в ее глазах бессильное бешенство, Роберт обернулся. Он совсем позабыл о том, что за спиной у него стоит лорд. Рядом с кузеном замер Кристофер.
— Вы знали обо всем. — Его голос прозвучал невыразительно, с каким-то странным спокойствием.
— Мне очень жаль, друг мой. — Александр устремил тяжелый взгляд на Катарину, черты лица которой исказились от ненависти. — Но вы должны были сами во всем убедиться.
— Змея! — выплюнула она. — Ты шпионил за мной?
Заметив свисавший с кровати смятый шлейф, Роберт потянул его на себя. Это оказалось одно из платьев Катарины. Оно было обтягивающим и с очень низким вырезом на груди, как и все остальные. Он швырнул ей одежду.
— Прикройся.
— Роберт, пожалуйста, — жалобно пробормотала она.
Он отвернулся, когда она принялась натягивать платье, не слушая ее мольбы.
— Прошу тебя. — Одернув юбки платья, она обежала его кругом и попыталась заглянуть в глаза. — Мне было так одиноко. Тебя никогда нет рядом. Ты все время проводишь со своими людьми. — Она робко прикоснулась к его руке.
— Убирайся.
Она сильнее стиснула его руку.
— Роберт, пожалуйста, я…
— Я сказал — убирайся.
— Я беременна, — внезапно всхлипнула она.
— Беременна? — Голос его был холоден, как лед. — И чей это ублюдок?
Катарина побледнела, но потом лицо ее окаменело и ожесточилось.
— Кто будет присматривать за твоей дочерью? — Она взглянула на Джудит, застывшую в дверях, прижимая к груди Марджори. — Ты же не думаешь, что она справится сама? Эта девчонка не может и шагу ступить без моей помощи!
— О моей дочери можешь более не беспокоиться.
— Но куда я пойду? На что буду жить?
— Уверен, что твое ремесло будет пользоваться в городах большим спросом.
Катарина уставилась на него, словно не верила своим ушам. Проглотив комок в горле, она отвернулась и сняла с крючка свою накидку. Тяжело дыша, она всунула ноги в пару башмаков, затем собрала еще кое-какие вещи, запихнув их в кожаную сумку. Роберт не остановил ее. Юноша по-прежнему стоял, прижавшись к стене у самой кровати. Он уже успел надеть тунику и, похоже, прикидывал, как бы улизнуть отсюда подобру-поздорову.