Отвергнутая
Шрифт:
Ваня предлагал мне свои ботинки, но я отказалась. А потом стала наблюдать за ним, смутно укрепляясь в своих подозрениях. Наконец, когда спереди раздался громкий треск, а светоч тотчас встал передо мной, заслоняя от невидимой угрозы, я спросила его:
– Почему ты меня защищаешь?
Парень продолжал напряжённо всматриваться в темноту леса, а когда убедился, что там никого нет, устало вздохнул, объявляя привал. Мы облюбовали ближайшее поваленное дерево, в изнеможении опустившись на него. От жажды и тупой усталости кружилась голова, и хотелось, чтобы это безумие
Ваня искоса посмотрел на меня, не желая отвечать. Тогда я ударила его по плечу, и Алиса хихикнула, догадываясь о подоплёке моего вопроса.
– Мне не так много известно, – заговорил он, сдаваясь. Его чёрные волосы облепили вспотевшее лицо, отчего зелёные глаза показались ещё ярче, чем прежде. – Но когда вас привезли, пошли разговоры о том, кто из вас та самая. Ярослава – ты фаворит Вячеслава. Ты родилась доношенной, без всякого вмешательства извне, в отличии от Алисы, которую мать родила прежде срока. Далее зеркало тьмы чуть тебя не убило, а ведь именно так оно должно среагировать на избранницу. И внешне ты…
– Внешне? – с любопытством протянула я, когда он умолк.
– Похожа на предыдущих иллюминэ, – стушевавшись, ответил Ваня. – Но это лишь догадки. Любая из вас может оказаться ею! – тотчас добавил он, будто извиняясь перед Алисой. Та удивлённо приподняла брови.
– Можно подумать, кто-то из нас мечтает оказаться на передовой в борьбе с владыками. Мы похожи на слабоумных? – фыркнула она, ничуть не расстроившись.
Я же смешалась, вновь оглядывая всё ту же непроглядную темень леса. Ничего не поменялось с момента, как мы сюда попали. Вечные сумерки. Застывший мир…
Чувствую ли я в себе силу бороться со звериными владыками, что когда-то управляли нашими умами? Защищать свет? Отстаивать право человечества идти своим путём без внешнего влияния? Понимаю ли, о чём идёт речь? Желаю ли я этого? Наверное, нет. Потому что это звучит слишком громко. Лживо. Не про меня. Однако после слов Вани я что-то почувствовала внутри себя. Призрак желания?..
Ничто в этом мире меня не привлекает. Нет цели. Нет смысла. Бесконечный поиск. И отказ за отказом. Я так устала быть никем. Устала рваться вперёд и ничего не получать взамен.
Алиса никогда не понимала, как непросто мне живётся. С момента рождения моей сестры Ани, меня будто задвинули на задний план. Сестрёнка родилась с врожденной кардиомиопатией. Всё детство провела в больницах. Мне тогда только-только исполнилось восемь лет. Я только начинала жить, а уже оказалась не у дел. Папа работал, мама носилась с Аней. Я росла как сорняк. Будто лишняя в доме, где всё делалось ради Анечки. Я люблю сестру, но я устала от того, что родители всё время выбирают её…
И вот, кажется, что впервые в жизни выбрали меня. Не Аню. Не Алису, к которой тянулись мальчишки, что мне нравились, и подружки, что терпели меня из-за неё.
Это завораживало. Но и смущало до неимоверности.
Я сижу на поваленном дереве в грязном платье с волосами, перетянутыми верёвкой,
Моя названная сестра, драгоценная Алиса, смотрит на меня, и какой же странный у неё взгляд. Неужели она меня жалеет? Неужели она боится, что со мной случится беда? В ней нет и капли зависти. А я лишь желаю защитить её. Как и всегда. И если для этого придётся стать избранницей – я это сделаю.
Привал подошёл к концу. И мы уткнулись в свои сомнения. Куда идти дальше? Мой путь не вывел нас на опушку. И тогда Иван предложил осмотреться сверху. Выбрав наиболее удачное дерево, он с немалым трудом полез наверх, оставив свой меч мне. Посыпались сосновые иголки, мелкие веточки, Ваня без конца кряхтел, возмущаясь своенравию леса, но продолжал карабкаться выше.
– Как думаешь, это правда? Ты иллюминэ? – спросила Алиса, чуть дрожа то ли от холода, то ли от страха.
Наш молодой защитник не был героем, но без него лес показался ещё страшнее, чем прежде. Кто здесь обитает? Какие твари могут бродить в лесах изнанки?
– Мне всё равно, – солгала я. – Я думаю о том, как нам выбраться отсюда. Не может такого быть, чтобы мы оказались посреди нигде. Это нелогично.
– Я вообще не вижу во всём этом логики. Обычная девчонка спасёт мир? Это такое скрипучее клише, что даже я в своих фантазиях никогда его не использовала. Посмотри на нас! Ну как одна из нас может быть избранницей света? Ты хоть из пистолета стрелять умеешь благодаря отцу, а я? Ни физической подготовки, никакой дисциплины. Меня до сих пор трясёт после всего, что случилось. Я всё ещё чувствую эти руки на своей шее. Эту боль… как я могу ей противостоять? Как можно выстоять, не будучи подготовленной?
Алиса говорила, а я вспоминала, что чувствовала сама. Жгучий ужас. Парализующее чувство, от которого не сбежать. Даже двигаться и то больно. Но я побежала, когда Алису забрали. Я убила человека в облике зверя. Я не струсила. Я была… готова? И даже сейчас меня потряхивает не от страха, а от предвкушения. И пускай я бы предпочла оттолкнуть всю эту невозможность, нельзя не признать, какой живой я чувствую себя с того момента, как оказалась в том жутком доме среди темняков.
В лесу раздался заунывный вой, лишь отдалённо напоминающий волчий. Было в нём что-то такое надрывное, пугающее, первобытное. Громкое, как будто его издаёт огромный зверь, призывающий своих собратьев.
Не сговариваясь, мы вплотную приблизились к дереву, наверху которого скрылся Ваня, и я выставила вперёд меч. Я не умею с ним обращаться, но если речь пойдёт о выживании, мне придётся его использовать. Уставившись в тусклый лес, размытый от нескончаемого дождя и густого тумана, мы застыли в ожидании. Эта песнь была по наши души? Это чудище учуяло наш запах и кровь, что мы невольно оставляли за собой?
Сверху послышался треск, и мы разошлись, когда рядом с нами спрыгнул Ваня. Его волосы полнились иголками, лицо исцарапалось, а глаза расширились ещё больше, чем прежде. Он выхватил меч из моих рук, крича: