Отверженный ??? Часть III
Шрифт:
Появилось дикое желание лечь на землю, свернуться калачиком и уснуть. Но я был парусом, пока ветер не сорвет меня, я не смогу прилечь.
Это тело слабее в желаниях, сдерживать их тяжелее. Я все ещё жутко хотел пить, но дождя уже не желал, слишком продрог.
Небо и язык чесались, как будто я наелся кислых ягод. Это от недостатка слюны, кожа пересыхает и трескается, не критично.
Нужно спать, это экономит силы и влагу. Я обязан встретить рассвет, я хочу согреться.
Если не могу
Только вот… Поймать бы горизонт.
— Часики тикают, Ви. Задавай вопросы, — лениво потянулся он.
Она заинтересовано придвинулась и заглянула ему в глаза.
— Ты боишься смерти, Эм? — спросила она. — Ты прав, — времени остается все меньше. Скоро твоя казнь.
— Все живые боятся.
— А как же самоубийцы?
— Поэтому я и сказал, — живые. Самоубийцы пусты, как твоя чашка кофе, внутри только черный осадок из сожалений и сладость сахарного греха.
— Да ты поэт…
— Ты даже не представляешь, малыш.
Каждый раз когда он говорил это слово — «малыш», у нее между лопаток пробегала иллюзорная сороконожка. Холодная и влажная, как страх, что поселился глубоко внутри. Он говорил это растягивая слог, будто змея — «малышш», брр. Как можно извратить столь простое слово?!
Как он извращал все вокруг только своим существованием.
— А ты?
— Что? — отвлеклась она от раздумий.
— Ты боишься смерти? — Его зрачки расширились, когда он задал вопрос, хоть лицо и оставалось каменным.
— Нет, — тряхнула журналист головой. — Больше не боюсь, хоть это и странно.
— Я так и думал, — произнес он мягко и как-то странно улыбнулся. В той улыбке не было притворства, она получилась почти настоящей.
Она налила из маленького розового термоса кофе в ту кружку, на которую он показал. Эм молча подвинул ей свой пластиковый стаканчик, пришлось налить и ему.
— Кофе в торговых аппаратах дерьмовый, — объяснилась она, закручивая крышку термоса. — Не могу его пить, вот и взяла свое.
Он отхлебнул из стаканчика и пожал плечами.
— Кофе всегда одинаковый. Я не чувствую разницы между тем и другим.
— Идем дальше?
— Только тебя жду.
Она пролистнула блокнот, следуя списку вопросов, которые начеркала за день до этого. В блокноте был ключ к её новой жизни, а замком был маньяк напротив.
— Хорошо, давай поговорим о твоем большом дебюте, — переключилась она на деловой тон. Ви стала серьезной и сосредоточенной, карандаш в руках заплясал между тонких пальцев с дешевым маникюром.
— О чем ты?
— Облава. Побег из больницы ??????. Помнишь?
— Конечно, — кивнул он, затягиваясь сигаретой. — Что тебя интересует?
— Это первый раз, когда ты серьезно засветился. Господин Д. выжил
Он расслабленно кивнул.
— Ах да, ты о том прыжке.
— Да, согласно информации из отчетов, ты выпрыгнул с пятого этажа, спасаясь от погони, и упал на балкон соседнего здания на втором. Ты разбежался по коридору, влетел в открытое окно, даже не выглядывая на улицу. Как ты все это спланировал? Можешь раскрыть свой секрет?!
— Секрета нет. Это Фокус.
— Фокус… Я что-то такое… — она судорожно принялась перелистывать страницы. — Что это, можешь объяснить?
Над горной грядой вставало солнце, еле заметное через густой туман, чья плотная пелена покрывала все сущее и размывала границы и детали пейзажа.
Семь утра.
В это же время рассвет?
Дрожь никак не хотела спадать, я старался дышать размеренно и расслабить мышцы, но их то и дело вновь сводило судорогой. Ничего. Скоро туман рассеется, и теплые лучи согреют мое тело. Лучше не думать что будет потом, — про жар и сухость. Сейчас важно согреться.
Ночь прошла как в бреду. Заснуть не удавалось, и я витал в воспоминаниях и галлюцинациях, не понимая наяву это или ещё одна игра моего воображения. Сейчас, от переутомления и слабости, сознание иногда отключалось, но ненадолго. Мой план убежать в царство блаженной темноты провалился, свет регулярно возвращал меня к тяжелой реальности.
Вновь проснулся. Не помню, как прикрыл глаза.
Взглянул на серое небо, почувствовал сильный голод. Представил себе сочный бургер с рубленой котлетой, желудок мгновенно отреагировал острой резью. Он будто жрал себя изнутри, боль колола неимоверно. Ну, эта боль хотя бы притупляла все остальное. Мои мышцы одеревенели, суставы покрылись ржавчиной, поясницу я больше не чувствовал.
Лучи солнца коснулись моего лица. Я хотел сглотнуть слюну, но во рту её не оказалось.
Я не парус, я — повешенный.
И впереди ещё сутки.
— Что такое Фокус, — задумался он. — Не уверен, что смогу объяснить. Но я попробую. Это странное чувство, когда ты все делаешь правильно. Это квинтэссенция всех чувств и способностей, концентрация удачи и проявления таланта.
— Понятнее не стало. Похоже на какую-то магию.
— Возможно, это она и есть. Видела, как баскетболист закидывает мяч через все поле на последних секундах?
— Конечно.
— Это неосознанное проявление Фокуса. Только вот, я могу это контролировать.