Отверженный ??? Часть III
Шрифт:
— Ты чувствуешь, что происходит? Расскажи мне.
— В моей голове будто кто-то хозяйничает прямо сейчас, — признался я. — Передвигает мебель, ломает стены, вкручивает лампочку.
Аоки молча достал из кармана пиджака лампочку и показал мне. Она ярко горела в его ладони.
— Я зажгу свет, — произнес он. — А теперь… хочешь пить?
— Что? — не сообразил я.
Образ Аоки начал расплываться и меняться, он больше не был похож на себя, но превращался в другого человека, который почему-то возник в ночи.
—
— Какого… Ты настоящий? — удивился я.
— Да, давай осторожно…
Сенсей аккуратно приподнял мою голову и позволил сделать несколько глотков, горло и легкие будто обожгло раскаленным металлом. Я чуть не захлебнулся, жадно присосавшись к бутылке. Я даже не испытывал удовольствия, просто хлебал.
— Медленно, много нельзя, — заявил вояка, убирая бутылку. — Сейчас сниму тебя.
— Ещё рано… Почему вы здесь, среди ночи…
— Черт, ты и правда жесткий сукин сын, — расхохотался Шибу-сан. — Провисел три дня на дереве, а когда пришли снимать, говорит: «Еще рано!»
Я рухнул на землю, нелепо извиваясь от судорог в конечностях.
— Сейчас пройдет, малой… — довольно обозначил сенсей, присаживаясь рядом. — Попробуй пошевелить кистью, вытяни ноги, кровь должна циркулировать.
С трудом я перекатился на бок, а оттуда завалился на спину, тяжело дыша и глядя в звездное небо.
Это было больно.
Меня будто спеленали толстым одеялом, не давая пошевелиться. Ноги сдавило так, будто их сейчас расплющит, руки безвольно валялись рядом, не реагируя на мои желания. Плечи словно набили стекловатой, мышцы кололо сотней невидимых иголок, кожа зудела и я мечтал содрать её с себя. С каждым вздохом тело пронзала острая боль, то в пояснице, то в груди, а перегруженные мышцы шеи неожиданно расслабились, не позволяя мне даже голову поднять.
— Знаешь что с тобой происходит? — спросил Шибу-сан участливо.
— Перестензия, — ответил я, не глядя на него. — Болевой дискомфорт, онемение, сковывание, мурашки, судороги.
— Все то тебе известно… — махнул он рукой и закурил, ожидая, пока я приду в себя.
— Чего рано так? — не сдавался я. — Меня привели к полудню, к этому времени и должны были забрать.
— Сегодня четвертая ступень, рано выезжаем, — объяснил он. — Вот я и решил тебя пораньше освободить. Учитывая, что ты и ночь до ареста не пил, трое суток ты отмотал честно.
Я попытался сесть, самому не очень получалось. Шибу подал мне руку и помог. Голова вновь закружилась, и я уперся руками в траву, старательно удерживая равновесие.
— О, да ты слаб, яцу… — пробормотал учитель. — Я с собой кресло каталку не брал, как же обратно пойдем?! Вот, лучше выпей ещё воды.
Онемевшей рукой я перехватил полторашку и поднес к губам, облив себя при этом.
Шибу пихнул мне сумку.
— Тут хаори, накинешь, как в себя придешь. И несколько моти с мясом, тебе нужно восстановить силы.
Я кивнул и попросил жестом сигарету.
— Дерзкий малец, — усмехнулся он, но кинул в меня пачкой. С третьей попытки я прикурил и расслабленно выдохнул.
Все возвращается на круги своя. Пора за работу.
Он пришел за мной к двум часам ночи. Час я потратил на то, чтобы немного оклематься, напиться вдоволь и поглотить моти. Ещё час мы шли обратно. Сначала сил не хватало, я мог пройти не больше 50 метров, однако мышцы начинали оживать, и к концу пути я шел почти не обращая внимания на боль.
— Как моя команда? — поинтересовался я, когда заметил впереди знакомые огни.
— Проиграли всухую. Но никто сильно не пострадал. Ягами подвернул лодыжку, Мико вывихнула кисть… Накири почти заняла высоту, но её сбросили в последний момент, жаль.
Охрана поприветствовала Шибу и открыла перед нами ворота, мы, не останавливаясь, прошли на плац.
— Что со мной дальше будет?
— Отсидишься в бараке, придешь в себя. Из турнира тебя исключили, даже не надейся вернуться. И Икари-кун…
— Да, учитель?
— Даже не думай что-нибудь вытворить, понял?
Я уже видел шеренгу заключенных, выстроившихся на плацу. Они ожидали прибытия машин для отправки. Показалось, что я даже заметил высокую фигуру Асуры среди них.
— Касательно этого, сенсей… — протянул я.
— Даже не начинай!
— Вы сказали, что я заработал ваше уважение. Тогда вы должны понять, что я не могу простить Кенджи его подлый поступок. Он ударил меня в спину, оклеветал и желал смерти.
Шибу только басовито зарычал, показывая недовольство.
— Вы должны меня понять! — играл я так рьяно, как мог. — Я должен выступить против него, вы поступили бы так же!
— Бакаяро… — покачал он головой. — Какой же ты глупец. Три дня на дереве тебя ничему не научили?!
— Наша дуэль на озере не состоялась, дайте её завершить здесь и сейчас, — взмолился я.
— Сакурай-кун тренированный боец, а ты едва на ногах стоишь, и все равно лезешь в драку?!
— Именно это и уравняет шансы, — усмехнулся я. — Позвольте мне вызвать его на дуэль, я должен отстоять свою честь.
Шибу хлопнул себя по лбу и хохотнул.
— Боги, это твои похороны, малец! Но если ты этого так хочешь, валяй! Я бы посмотрел, как Кенджи собьет с тебя спесь, раз голодовка не помогла.
Мы уже были достаточно близко к остальным, я похромал вперед, намеренно сгорбившись и протягивая ногу за собой, чтобы сказаться слабым. Грязные волосы закрывали глаза, я был бледный и иссушенный, словно смерть. Слабый и сломленный, — идеальная приманка.
— Сакурай, — выкрикнул я хрипло. — Где ты?! Покажись, тикусё!