Отверженный VIII: Шапка Мономаха
Шрифт:
Под нами была кухня ресторана. С десяток испуганных работников кухни, прижавшись к стенам, смотрели то на место, куда осыпался их потолок, то на меня. Так как других вариантов всё равно не было, а каждая секунда была на счету, я прыгнул вниз. Подмороженную лодыжку прострелила боль, но нога не сломалась — уже хорошо.
Я на всякий случай посильнее подморозил место травмы, а пока я этим занимался, спрыгнула Мила. Она тут же что-то спросила по-турецки у работников кухни и, получив ответ от пожилого повара, выпустила фаербол в боковую стену. За ним второй
Оказавшись за стеной, я не поверил своим глазам — мы были на городской улице. Не во внутреннем дворе отеля, а именно на улице. Мы не просто выбрались из здания, мы покинули территорию отеля.
— Ну хоть в чём-то повезло, — произнёс я не удержавшись.
— Побежали, везунчик! — прикрикнула на меня Мила и сорвалась с места, я бросился за ней.
Мы отбежали от отеля примерно три квартала, после чего, поняв, что погони за нами нет, остановились, немного отдышались и ушли в сдвиг. Я опять взял Милу «пассажиром».
— Вот теперь можно действительно выдохнуть, — сказала Мила и легла прямо на мостовую, я последовал её примеру, потому что внезапно осознал, что сил у меня просто не осталось.
Глава 23
Мы пролежали на мостовой минут пятнадцать. Спешить теперь было некуда: в сдвиге обнаружить нас было практически нереально, а на выполнение основного задания потерянная четверть часа повлиять не могла. А вот отдохнуть и нормально прийти в себя стоило.
Когда вернулись силы, я осознал, что травмировал ногу довольно-таки серьёзно. Во время побега из отеля было не до того — не сломал, да и ладно, но вот теперь я смог разглядеть лодыжку как следует. Она распухла, болела и требовала лечения. Ходить дальше на заморозке не стоило — глупо было провалить задание из-за того, что подвела травмированная нога, и я куда-то не добежал или не допрыгнул.
Учитывая, что сам я мог разве что заморозить рану или внушить себе, что у меня ничего не болит, я невольно вспомнил Аню — вот кто сейчас бы пригодился, уж она могла за одну минуту привести в порядок практически кого угодно. Впрочем, не стоило недооценивать Милу — моя девушка была профессиональным телохранителем и, следовательно, просто обязана была уметь оказывать первую помощь.
— Можешь посмотреть мою ногу? — спросил я Милу.
— А что на неё смотреть? — ответила она. — Её чинить надо, а не разглядывать.
— Ну я это и имел в виду. Можешь посмотреть и подлечить?
— Думаю, что да.
Мила закатала штанину на моей левой ноге, рассмотрела распухшую лодыжку и тут же принялась осторожно надавливать пальцами на различные её участки, начитывая при этом какое-то незнакомое мне заклинание на турецком или казахском языке.
— В Измире научилась, — пояснила она, закончив. — Отличный способ, если нет перелома.
Я встал, сделал несколько шагов и даже немного попрыгал — ничто не напоминало о недавней травме, способ действительно был неплохой.
— Теперь надо найти укромное место и вызвать Тойво с Дья… — я осёкся на полуслове, ещё и застыл с явно идиотским выражением лица, но тому была причина, очень уж веская причина.
Только сейчас до меня дошло, что там, в номере третьего этажа, вместе с моей одеждой сгорело и всё, что было в карманах, и в том числе и мешочек с кристаллическим порошком для активации портальных врат. Точнее, мешочек сгорел, а кристаллы просто рассыпались и утратили свою силу. Во время побега, находясь под влиянием сильнейшего стресса, я об этом даже и не задумался, а ведь мог — ещё в номере, глядя, как Мила прячет от огня платье.
И главное — в отеле остался портальный маяк. Он, скорее всего, обгорел, но даже если и нет, то всё равно не представлял никакой ценности для того, кто мог его найти — маяк нельзя было активировать без специального заклятия, и вычислить тех, кто этот маяк сделал, тоже было невозможно.
А вот для нас он имел огромную ценность — без него мы теперь не могли вызвать помощь. И это было не просто плохо, это было ужасно. И не менее ужасным было то, что мы теперь не могли уйти порталом в имение бабушки. Амулет всё ещё висел у меня на шее, я не успел снять его по завершении последнего перехода, но толку от этого амулета было мало — установить портал без кристаллов не представлялось возможным.
Я выругался самыми крепкими словами, которые только знал — на русском, немецком и даже на карельском.
— Ты чего? — удивилась Мила. — Ушли же уже. Что за позднее зажигание?
— Я потерял в отеле кристаллы для открытия портальных врат, — пояснил я. — Мы теперь не можем отсюда уйти через портал. И маяк потерял, поэтому помощь вызвать тоже не можем.
— Екатерина Александровна так и сказала, когда давала мне кристаллы, что ты свои или потеряешь, или где-нибудь забудешь, — произнесла Мила и посмотрела на меня как на провинившегося школьника.
Я чуть было не вспылил, очень уж обидными показались мне слова бабушки, но, как ни крути, она оказалась права. Да, моей вины по большому счёту не было в том, что я утерял кристаллы, но факт был на лицо — я их утерял. Отрицать это было глупо, соответственно, и обижаться на слова бабушки.
— Значит, у тебя есть кристаллы? Это хорошо. А портального маяка, случайно, нет? — спросил я.
— Маяка нет, видимо, Екатерина Александровна не подумала, что ты вообще всё можешь потерять, — ответила Мила. — И кристаллов она мне дала только на один переход.
— Не всё я потерял. Амулет остался, — сказал я, продемонстрировав висевший на шее на серебряной цепочке амулет, и добавил: — И не потерял, а утратил! В огне! Они сгорели. Сама же видела, что там было.
Мила на это лишь ухмыльнулась и развернула красное платье. Внутри его лежал небольшой мешочек, видимо, с кристаллами, пульт от автомобиля Айше, её удостоверение и какая-то записка. Это был очень-очень толстый намёк на то, что огонь не оправдание, но я сделал вид, что не заметил его и сказал: