Ответ
Шрифт:
– Ах ты, падла!
– обернувшись, закричал Меньшов, глядя вслед взлетевшей машине.
– Стой! Из-под земли достану!
– А я еще удивлялся тому, что у нас все идет так гладко, - сквозь зубы сказал Николай.
– Дурак, но шустрый! Ладно, что уж теперь. Нагружаемся сумками и делаем ноги, пока не принесло поляков.
Они разобрали содержимое багажника и вместе с детьми побежали к видневшейся неподалеку роще.
– Как он мог улететь без кода?
– на бегу спросил Олег о Никитине.
– Я не выключил и не заблокировал управление, - объяснил Николай.
– Спешил вам помочь и не думал, что он может решиться на такую глупость. Видимо, побоялся, что его бросят.
–
– задыхаясь от бега, спросила Вера.
– Он ведь спасется.
– Потому что белорусы проверят машину, - ответил за Николая Сергей.
– Чужой код - это основание для разбирательства, поэтому его допросят с контролем. Самое малое, что Виктор получит за свой поступок, - это десять лет колонии строгого режима. А теперь перестаньте болтать и берегите дыхание! Старайтесь не дышать ртом - меньше нахватаетесь пыли. Радиация не очень большая, но и она не прибавит здоровья.
Роща оказалась чахлая, но поблизости это было единственное укрытие. Спрятались на самом краю за росшими там кустами.
– Лежим тихо!
– приказал Сергей.
– Нужно выждать, пока не уберутся стрелявшие. Они должны быть где-то поблизости.
– А кто мог стрелять?
– спросил Аксель.
– Зачем это полякам?
– В вас стреляли из пулемета, - ответил Николай.
– Я не успел заметить стрелявших, но, скорее всего, это армия. И вряд ли поляки бегают здесь с пулеметами, так что должна быть броня, которой наши пистолеты до одного места.
– Я тоже не поняла, почему нас обстреляли, - сказала Вера.
– Это не из-за сумок?
– Потому что психи, - буркнул Олег.
– Увидели, что машины летят не на запад, а на восток, и пальнули, чтобы никто не спасался у русских. Твоих сумок никто из них не видел!
Пролежали с полчаса, но так никого и не увидели и даже не слышали шума двигателей.
– Что приуныли, орлы?
– насмешлива спросил Сергей нахохлившихся детей.
– Вам уже надоело лететь, вот поляки и удружили, чтобы вы размяли ноги. До Бреста немногим больше ста километров и шагать будем не по лесам и буеракам, а по шоссе. За три дня дойдем. Сейчас посмотрим, что у нас на карте. Так, первым будет Минск, только не белорусский, а польский. Городок на полсотни тысяч жителей, я через него проезжал. Не хотелось, но придется обходить. Если польские вояки не ушли от столицы, они могли сделать его своей базой. Следующим будет Калушин, который пройдем парадным шагом. Маленький городок, в котором наверняка не осталось жителей. Дальше еще два таких же городка, а вот за ними Седльце. Это уже город побольше Минска-Мазоветски. Скорее всего, пойдем и через него. Слишком долго обходить, и я не думаю, что кто-нибудь из поляков остался в такой близости от границы. Потом будут еще пять городков и последний город Бяла-Подляска. В них точно никого нет, но все равно будем идти с соблюдением всех мер предосторожности. Американских баз здесь не было, поэтому не должно быть сильной радиации, а воды и продуктов хватит на неделю.
– И где это шоссе?
– спросил Олег.
– Ясно же, что уже никто не приедет.
– Там, - показал направление Сергей.
– Давайте повесим ваши сумки на манер рюкзаков, а то скоро отвалятся руки.
Он помог детям переложить груз и сделал то же самое со своими сумками. После этого занялись матерчатыми повязками на лица, которые смочили водой. Когда все были готовы, выступили в поход. Первым шел Николай, а Сергей замыкал движение. Павел вызвался проводить разведку и ушел на десять минут раньше остальных.
"Вот сволочь!
– думал о Никитине шедший следом за Николаем Олег.
– Увел машину, а нам теперь три дня глотать радиоактивную пыль и сбивать ноги с риском нарваться
"Не дай бог, что-нибудь случится с Олегом, - думала Зоя.
– Я просто не смогу второй раз пережить его смерть! Кто угодно, только не он! Зачем тогда жить? В одну машину все не влезли бы, и что тогда? Наверное, оставили бы кого-нибудь из взрослых. Этого Никитина и надо было оставить! Интересно, как на угон машины отреагировала его дочь?"
"Какая тяжелая сумка, - думала идущая за Вершининой Вера.
– И ее придется нести сто километров! Нужно больше есть, чтобы быстрее ее облегчить, иначе просто не хватит сил. И что тогда? Меня не бросят, но и не смогут долго нести, значит, всем придется делать привал. Интересно, какая сейчас радиация? Сергей говорил, что небольшая, но никому не показал прибор. Как неприятно, когда тебя что-то убивает и ничего нельзя сделать. Вот мы идем домой, а что будет, когда дойдем? Есть квартира и деньги, но Олег еще несовершеннолетний, а у нас нет близких родственников. Неужели нельзя обойтись без детского дома? Говорят, что в них столько дерьма! И этого бельгийского мальчишку поместят туда же, да еще на пять лет. Симпатичный и умный, только не обращает на меня никакого внимания!"
"Маленькая и худая, а несет такую же сумку, как у меня, - думал Аксель.
– Интересно, кто из нас устанет раньше? Вот будет стыдно, если свалюсь я! Дойдем мы или нет? Еды много, и у взрослых есть оружие, но будут ли они и дальше с нами возиться? Один на всех наплевал и предпочел удрать с дочерью. Эти дети взрослым не родные, а меня взяли из-за машины, которой теперь нет. Ладно, может, все-таки дойдем, дома я точно уже умер бы".
До нужного шоссе шли больше часа, стараясь не смотреть в страшное серое небо, подсвеченное огнями оставшихся за спиной пожаров. Идти по асфальту стало легче, но место по-прежнему было совершенно открытое. Через полчаса увидели возвращавшегося Меньшова. Павел торопился, и его спешка вызвала тревогу.
– В трех километрах отсюда стоит брошенный фургон без груза и блокировки управления!
– крикнул он спутникам.
– Накопители полностью заряжены. Нужно поспешить! Если повезет, через час будем в Белоруссии!
Пообедав и выпив несколько таблеток радиопротектора, Джон расстался с Георгом и полетел по направлению к Дортмунду. До него было три сотни километров, но дорога заняла три часа, потому что пришлось облетать уничтоженную базу в районе Падерборна. Дортмунд был первым немецким городом, в котором остались жители. Впрочем, остались немногие, и прежде миллионный город казался вымершим. В него по-прежнему, подавалась электроэнергия от расположенной рядом с Эссенем атомной станции, но в небе почти не было машин, а на улицах - пешеходов. Метро не работало, как и весь остальной общественный транспорт.
– А чего вы ожидали?
– ответил полицейский, к которому обратился Сеймур.
– Электричеством питаться не будешь, поэтому в городе остались только те, кто запасся продовольствием. Городские власти выдают продуктовые пайки работникам коммунальных служб и нам, а остальные предоставлены сами себе. Пока не опустеют склады, буду выходить на службу, а потом возьму семью и полечу во Францию. Сейчас там столпотворение, но рано или поздно наведут порядок. Если надует радиацию, уедем раньше.
– Не ожидал такого от немцев!
– неосторожно высказался Джон.
– С вашей организованностью...