Ответная операция. В погоне за Призраком
Шрифт:
Зная эту почти титаническую работу по подготовке к наступлению, все сложнейшие этапы ее, Астахов мучительно остро сознавал свою ответственность, ибо не только его начальники, но и он лично должен был обеспечить сохранение тайны оперативных замыслов советского командования, не допустить проникновения сведений об этих замыслах к противнику. Он гордился такой ответственностью и был глубоко убежден, что именно в борьбе за сохранение военной тайны было его настоящее призвание.
ЕЩЕ
Астахов возвратился в штаб армии на следующий день утром. Капитан не сомкнул глаз всю ночь, и, хотя генерал отпустил его отдохнуть до обеда, он и не думал ложиться спать.
Перекусив наскоро, капитан поспешил в штаб инженерных войск за чертежом, который должна была приготовить для него Кедрова.
Астахов застал ее в штабе одну. Офицеры были в это время на совещании у начальника штаба, и даже Яценко вышел куда-то.
— Приветствую вас, Наташа! — улыбнулся ей капитан. — Надеюсь, вы сдержали обещание?
— Да, конечно, товарищ капитан. Чертеж был готов еще вчера вечером.
Кедрова протянула Астахову лист плотной бумаги, на котором был очень тщательно исполненный чертеж.
— Спасибо, спасибо! — Астахов с удовольствием пожал Наташину руку, показавшуюся ему очень холодной.
— Почему вы так подозрительно смотрите на меня, товарищ капитан? — спросила Наташа, смущенная не столько этим пожатием, сколько пристальным взглядом Астахова.
— Меня глаза ваши удивляют. Но не смущайтесь, это не в порядке комплимента — я не специалист по этой части… У вас просто очень усталые глаза.
— Вы, кажется, второй раз уже об этом говорите… У меня в самом деле переутомлены глаза. И это все от лампочки, наверно. — Наташа указала на висящую над чертежным столом лампочку.
— Что же, она очень тусклая или слишком яркая? — спросил Астахов.
— Исключительно яркая. От этого и болят у меня глаза. Я ведь больше ночами работаю…
Поговорив с Наташей еще немного, Астахов попрощался. Неподалеку от своего дома он встретил лейтенанта Ершова и приказал ему поинтересоваться электриком штаба инженерных войск.
Возвратившись к себе, капитан с удивлением увидел за своим столом генерала Погодина. Генерал сидел без шинели и, судя по окуркам в пепельнице, был здесь уже давно. Перед ним лежала его рабочая папка с документами.
— Вот пришел вас проведать, — пошутил он. — Интересуюсь вашими бытовыми условиями. Что же вы стоите? Раздевайтесь, вы у себя дома, и прошу присаживаться.
Капитан Астахов быстро разделся и сел против Погодина. Генерал бросил в пепельницу окурок и продолжал:
— У меня начальство из штаба фронта, сам Лаврецкий. Работает в моем кабинете, а я до вечера займу вашу избушку… Ну, что у вас нового?
— Кажется, обнаружилось еще одно звено этого таинственного круга, — отвечал Астахов. — Я начинаю догадываться об одном пункте, казавшемся мне неясным…
— О каком же? — нетерпеливо спросил генерал.
— Мне было совершенно непонятно, каким образом ночью, без магния, в столь сложной обстановке можно было производить почти мгновенную
— Да, это весьма важный пункт, — согласился генерал. — Я тоже думал над этим. Любопытно, до чего же вы додумались?
— Одним умозаключением я, пожалуй, не пришел бы ни к какому выводу, если бы не обратил внимание на то, что у чертежницы Кедровой по утрам постоянно воспалены глаза. И вот оказалось, что это от слишком яркого света электрической лампочки, висящей над ее столом. Сегодня вечером я постараюсь лично посмотреть на эту лампочку. Мне думается, что именно она является источником освещения при съемке.
— Вы сделали ценное открытие, — одобрительно заметил генерал. — У меня есть дополнительные данные, которые могут подтвердить вашу догадку. Мне удалось установить, что шифрограмма убитого радиста раскодирована не совсем точно. Я установил, что в ней вместо слова "усилие" следует читать "напряжение". Таким образом, у нас получается: "Нет четкости… увеличьте напряжение…" Если допустить, что в данном случае имеется в виду электрическое напряжение, то ваша догадка вполне уместна.
— Это бесспорно так, товарищ генерал! — воскликнул Астахов. — Тогда ведь и весь смысл шифрограммы становится понятным. Читать ее в этом случае нужно так: "Нет четкости линии (или контуров), увеличьте напряжение электрического тока".
Генерал достал из папки какую-то бумажку, разгладил ее ладонью и произнес задумчиво:
— Похоже на то, что этой шифровкой шпионам дается указание делать более четкие снимки. Но при чем тут напряжение тока?
Помолчав, генерал добавил:
— Учтите, товарищ Астахов, и еще одно обстоятельство: нашей лабораторией установлено, что снимок карты, найденный у убитого радиста, сделан под углом в семьдесят пять градусов к плоскости карты.
— Это, пожалуй, пригодится нам, — заметил капитан.
— Я тоже полагаю, — согласился генерал Погодин, — что наклон карты совсем не случаен. Скорее всего, это результат какой-то помехи при съемке. Обратили вы внимание, что верхние и нижние контуры снимка не имеют достаточной четкости? Ведь это свидетельство того, что условия съемки были неблагоприятны и, видимо, наклона в семьдесят пять градусов невозможно было избежать. У нас с вами, товарищ Астахов, считанные часы. Подумайте над этими семьюдесятью пятью градусами и поинтересуйтесь лампочкой… — Генерал подошел к окну, открыл форточку, глубоко вдохнул свежий воздух, ворвавшийся в комнату, и спросил: — Кажется, погода сегодня очень хорошая?
— Так точно, товарищ генерал.
— Воспользуйтесь этим обстоятельством, товарищ капитан, и прогуляйтесь на электростанцию штаба инженерных войск. По моим данным, она расположена в живописном месте.
— Слушаюсь, товарищ генерал, — ответил Астахов, надевая шинель. — Мне ясна ваша мысль. Я уже послал туда лейтенанта Ершова на предварительную разведку. — Взглянув на часы, капитан добавил: — Через двадцать минут мы должны встретиться с ним в роще, неподалеку от электростанции.