Ответные санкции
Шрифт:
Понятно, откуда у неё акцент. Но зачем вышеописанная замарашка нужна Корпорации?
— Я была согласна работать не за дукаты. Хоть бы за еду и кров. Они и не платили поначалу. Просто отремонтировали тело, бесплатно. Нашим американским клиентам омоложение и устранение такого же комплекса болезней обходится минимум миллиона в два. Отрабатываю, часть зарплаты снимают на погашение кредита. Но оставшегося… — она красноречиво касается бриллиантовых серёжек, на пальце сверкает кольцо с крупным камнем, сто пудов — не оконным стеклом. — И оставшегося хватает на очень приличную жизнь. Несравнимо
Киваю. Я дома не шиковал. Но и в лагере для беженцев не отирался.
— Меня тоже отремонтируют?
— Естественно. Скажите откровенно, вам хочется такую женщину как я?
Был бы голубым, слепым и импотентом в одном флаконе. И даже мёртвым. Всё равно один ответ. Сто раз да!
— Встаньте.
Она тащит меня к зеркалу. Мисс Галактика под руку со стареющим ботаником в мятых светлых штанах, рубашка с короткими рукавами подпёрта арбузиком на месте талии, влажные пятна у подмышек… К стулу возвращаюсь бегом. Выдушиваю из себя реплику в стиле пикап:
— Если я обрету достойную внешность, согласитесь ли пообедать со мной?
Гурия смеётся.
— Я уважаю ценности законного брака, господин Геннадий. Лучше вашу супругу отремонтировать.
Показывает планшет. С него таращится Инесса Мерзляевская. Крупным планом и мелким. Как раз в ипостаси «утренний зомби».
Красотка делает несколько кликов. Фотошоп в доли секунды превращает Инку в Мисс Евразия.
— Осталась мелочь, заработать по паре миллионов на себя и на неё. Скажите, леди, а характер можно исправить?
— Не сомневайтесь. Мы, женщины, кусаем окружающих, потому что не нравимся сами себе. Уберите первопричину, и нас хоть к ране прикладывай. Ну, почти всегда. Сейчас…
На планшете появляется следующая жертва соцсетей — мамадорогая. Лёгкие манипуляции преобразуют тёщу в секси-гёл. Если не в двадцатилетнюю Софи Лорен, то для девушки Джеймса Бонда сойдёт.
— Вау. И что, в Центральной Африке каждая такая, само совершенство?
— Нет. Зачем? Омоложение не делают всем сотрудникам подряд, тем более — их родственникам. Дорого, и пропускная способность ограничена. Со временем новая медицина станет доступна многим, но не сейчас. Что касается внешности, некоторые считают слишком уж тщательное улучшение потерей индивидуальности.
Правильно. Пусть мамадорогая хранит индивидуальность.
— Действительно… Впечатляет! Особенно если на том фото и вправду вы.
— Недоверчивость — прекрасное деловое качество, господин Геннадий. Вы имеете шанс в скором будущем увидеть слишком много совершенных женщин, пусть даже пожертвовавших индивидуальностью. Но главное не во внешности. Я продемонстрировала лишь одно проявление новых технологий. Их масса. Большинство из них способно, без преувеличения, осчастливить человечество. Мой коллега предупреждал вас о выборе. Ответьте сами себе, в состоянии ли вы быть преданными нашему делу?
— Не в ущерб интересам моей страны, — даме, превозносящей семейные ценности, нужно демонстрировать патриотический позитив.
— Глобально — да. Но, не буду скрывать, в отдельных случаях интересы России, как их понимают отдельные политики или представители спецслужб, могут отличаться от нашей интерпретации, рассчитанной на длительную перспективу.
Она закидывает ногу на ногу и охватывает колено безупречными пальцами, притягивая внимание к этому ансамблю. Уже не перекурить хочется, а горло промочить. Хотя бы минералкой. Судорожно сглатываю и выталкиваю наружу формулу лояльности.
— Обязуюсь хранить верность Центральной Африке!
Звучит коряво. Нужно придумать слоган изящнее.
— Чудно. Теперь на случай, если вдруг передумаете. Разрыв контракта влечёт гипнотическое удаление памяти, начиная с событий вчерашнего дня.
Хохмочка «вас, леди, не забуду никогда» застревает в горле. Пиар-служба в Сколково заставляет узнать понемногу обо всём. Глубокое гипнотическое воздействие способно превратить в идиота. По крайней мере, основательно травмирует. То есть, подписывая контракт, я чуть ли не жизнью клянусь его соблюдать?
— Вас что-то смущает?
— Э…э… Нет. А вы не ответите на вопрос, что побудило искусственный интеллект отобрать мою более чем скромную персону? И на какую, простите, должность?
— Наверно, имеете в виду интеллектуальный центр. Некрос — не искусственный. Впрочем, об этом рано. А подошли вы по своей основной специальности. Вам приходилось общаться не только с иностранными гостями и репортёрами, но и начальством, верно?
— Само собой.
— Рассказывая о достижениях, вы поднялись до невиданных высот. Особенно это заметно в случаях, когда рапортовать, по большому счёту, не о чем. Сейчас мы распространяем изобретённое в университете. Если умудрялись сделать хоть что-то из пустоты, с реальными изобретениями в кармане вы просто задавите наших конкурентов.
— Неожиданно…
— Читайте контракт, господин Геннадий. Подписывайте — и добро пожаловать в Корпорацию!
Прелюдия третья
Разрядка! Леонид Брежнев не целовался в дёсны с Ричардом Никсоном как с Ясиром Арафатом или Эриком Хоннекером, но взаимоотношения СССР и США основательно потеплели. В семьдесят пятом в космос слетали «Союз» и «Аполлон», состыковались, их экипажи доложили о массе успешных эпохальных экспериментов во имя укрепления международного сотрудничества.
Молодой советский учёный Виктор Булкин в двадцать четыре года защитил кандидатскую диссертацию о приближённом решении нелинейных уравнений Янга — Миллса в виде ряда теории возмущений. Летом семьдесят шестого в компании с Алексеем Леоновым, командиром корабля «Союз-19», отправился в Париж удивлять «буржуинов» достижениями советской науки. Там после доклада тихонько отлучился в туалетную комнату и исчез бесследно.
Газеты, особенно правые, дружно заявили, что восходящая математическая звезда непременно явится в полицию с просьбой политического убежища. Когда прошли все мыслимые сроки, месье Булкин был объявлен в розыск как без вести пропавший. Советские газеты негодовали, что светлый ум, выпестованный в стране победившего социализма, похищен с целью его эксплуатации вышеупомянутыми «буржуинами».