Ответный удар. Дилогия
Шрифт:
Признан погибшим после удара израильских ВВС по базам террористов в северном Судане — операция Внезапная гроза. Гибель так же подтвердили источники в среде боевиков и сайты радикальных экстремистов. После чего — распоряжением директора Службы снят с оперативного контроля. Никаких данных об активности Аль-Малика после указанного периода времени — не поступало.
Слепцов — имеет ВУС 10919А, неоднократный призер соревнований Уральского военного округа по легкой атлетике. Согласно характеристике исправительного заведения, где отбывал наказание — признанный лидер среди отрицательно настроенного контингента осужденных,
Вот так вот все и происходит. Я слышу первый раз полную версию… с Аль-Маликом судьба сталкивала много лет назад. И я отлично понимаю, что за дерьмо произошло: обычный парень, признанный лидер. Хотите знать, что с такими в армии делают? Гннобят и уничтожают, вот что. Это не первый случай — Вован рассказывал про своих дуболомов — командиров, слушаешь и только за голову хватаешься, думаешь: они враги? Просто дураки? Он ведь тоже как армейский начинал, это потом ушел — с опытом, кровью на войне наработанным. Не нужен был никому такой подчиненный, еще и с мужиком на груди — можно сказать, молчаливый упрек разжиревшему на казенных харчах ублюдку, который наверх карабкается, лижет задницы. Хорошо, что его в полицию занесло — а если бы в зону? Да еще в такую, где вахи в душу лезут? Вот и превратился — лидер в коллективе — в лидера отрицательно настроенных осужденных. К ваххабитам прибился, потому что в уголовной среде ловить нечего, во Внутренних войсках служил, там таких ненавидят. А потом — стал лидером террористического джамаата, прошел через войну — уже на стороне бандформирований. И окончательно стал террористом. Амиром по-настоящему он никогда не будет, но с ВУС снайпер и подготовкой дивизии Дзержинского, с лидерскими качествами он — идеальный исполнитель террористических актов высшего уровня.
И кто виноват, что он стал таким? Ублюдок в погонах, который выгнал его из армии, где парню было самое место? Судья, который дал реальный срок? Администрация колонии, которая смотрела в сторону, когда ваххабиты в колонии вили гнездо? Я вам скажу кто — все мы виноваты. И все выгребем по делам своим — если нам не удастся это остановить.
А в армии все-таки надо что-то менять. Причем капитально менять… можно закупить какую угодно технику, но пока в армии действует принцип «ты начальник я дурак», и все держится не на системе, а на неравнодушных офицерах — ничего не изменится. Так и будут — одни в бандиты уходить, другие в террористы. Кстати, здесь, в Багдаде — контингент подобрался неравнодушный, спаянный. Как и на любой войне — дерьмо здесь не выживает. Гибнет.
— Александр Николаевич!
Я не сразу соображаю, что обращаются ко мне
— Здесь!
— Да вы сядьте, сядьте. Вы полагаете, что информация, полученная вами об Аль-Малике — соответствует действительности? Ваш источник — насколько он надежен?
Вот и скажи — насколько. Думаете, Станиславский не знает, что у меня с Амани? Да знает, конечно. Здесь все и за всеми следят.
— Полагаю, что информация, полученная только из одного источника, требует подтверждения, товарищ генерал.
Генерал благосклонно кивает
— Источник признаю надежным. К тому же — косвенно это объясняет произошедшее на вокзале в Багдаде.
— Что предлагаете предпринять?
— Первое —
Вот, черт… Тот козел… как его звали, не помню… которого я на вокзале видел. Он же в списках. Он — кого встречал? Курьера — или?
Говорить?
— У вас все?
— Никак нет. Шестое — задействовать агентуру среди суннитов. Прибытие джихадиста такого уровня не может остаться незамеченным. Взять под контроль все социальные сети, твиттер, все каналы передачи информации. Возможно что-то и нароем.
— Полагаете, пока не стоит объявлять аль-Малика в розыск?
— Полагаю, до подтверждения информации — это нецелесообразно. Может еще и спугнуть, если он здесь — нам надо иметь хоть что-то, прежде чем ты объявим розыск.
— Хоть что-то… — ворчит Музыкант — садитесь. И тоже — поработайте плотнее со своей агентурой. Ясно?
— Так точно…
На улице — меня останавливает Красин. Черт… когда он рядом — несмотря на то, что мы одного роста, я никак не могу избавиться от какой-то… робости что ли. Оно и понятно — я никогда не был силен в боевых искусствах. Нет, защититься конечно смогу при случае, но не более. А Красин — в нем здоровья столько, что он троих — четверых в бараний рог согнет, случись драться. Я все больше полагаюсь на мозги, а если нет — то на огнестрельное оружие.
— Короче… — полковник не знает как начать — по Малику.
— Я слушаю.
— Если найдешь его… короче… я тебя как человека прошу. Будете брать — меня в курс поставьте. Нужен он мне. Как человека прошу.
Я киваю. И не думаю спрашивать, в чем дело, и полковник тоже не ответит — это личное дело каждого. Но у всех, кто здесь есть — у всех есть такие личные счеты. Все — кого-то теряли, друзей, подчиненных, писали похоронки. И потому, если кто-то хочет отомстить…
— Может не получиться.
— Не получится — не получится. Но ты все же постарайся.
Я киваю.
— Может потребоваться помощь.
— Без вопросов. Что смогу…
— Если потребуется группа?
— Тоже без вопросов. Даже если не будет приказа.
Я внимательно смотрю на полковника. Тот кивает. За это — минимум увольнение. Максимум трибунал.
А вообще то куй железо, пока горячо…
— Есть мыслишка. Проверить один адресок. Связанный со всем этим дерьмом. Пара человек найдется?
— Без вопросов.
Мы вместе подходим к его машине. Водитель и телохранитель вытягиваются в струнку.
— Поступаете в распоряжение вот этого вот хлопца. Полное — говорит полковник, оборачивается ко мне — двенадцати часов хватит?
— Хватит и шести. Через шесть отзвонитесь.
— Есть.
— Андрей. Игорь. Парни надежные. Всё.
Полковник отправляется искать машину… его присные смотрят на меня. Андрей — Игорь. Выжидающе смотрят.
— Огрызнуться и зубы выплюнуть есть настроение — спрашиваю я — инструментом обеспечу.