Ответочка
Шрифт:
— Да, я думаю, что сегодня нам лучше разойтись по домам. Но… мы можем увидеться позже?
— Конечно, мистер Ямамото. У вас есть мой номер телефона, я всегда на связи, — улыбнулась Минори и направилась к двери. — Не надо меня провожать, я найду выход.
Дженшин смотрел ей вслед, и снова солнце сыграло шутку с легкой юбкой, четко обрисовав длинные ноги, между которыми мужчина едва не оказался.
Глава 11
«Король крошил своих врагов в капусту, а остатки многомиллионного войска, жалобно воя, уползали в пещеры.
— Наши земли больше никогда не подвергнутся нападению врагов! — проговорил король, когда последний враг упал в траву с копьем в спине. — Мы доблестно ответим любым мерзавцам, пусть только посмеют бросить неприязненный взгляд в нашу сторону.
Воины одобрительно прокричали:
— Слава королю-освободителю! Да будут чисты его дни!
В замке короля ожидали прекрасные королевы, которые тут же обступили короля и начали смывать с него грязь битвы. Он с удовольствием смотрел на своих спутниц и выбирал — с которой из них проведет ночь. Король любил королев. Король любил войны. Король любил властвовать над всем».
— Нет! — воскликнул мужчина и ударил кулаком по столу. — Мне не нравится! Напиши меня, а не другого человека!
— Я не знаю, как это сделать! — в отчаянии воскликнула Кацуми.
Мужчина выпрямился. Он взял двумя пальцами за подбородок женщины и приблизил бесстрастное лицо, больше похожее на застывшую маску, к её лицу.
Глаза в глаза.
Застывший взгляд проникал в самую душу Кацуми, и она почувствовала, как по спине, по позвоночному столбу, пронеслась толпа мурашек.
— Ты знаешь. Сделай это. Завтра я хочу послушать, — мужчина достал пакет из-за пазухи и положил на стол. — Это вам, будьте хорошими, и завтра я принесу ещё.
На стол легли дольки хлеба, порезанная салями и выкатилось несколько яблок. Азуми очутилась возле стола раньше, чем плоды перестали двигаться по ровной поверхности.
— Спасибо, добрый король. Ты так милостив к твоим королевам… Позволь мне совершить твое омовение? Или ты всё ещё сердишься на свою преданную жену? — женщина с мольбой заглянула в холодные глаза короля.
Мужчина молчал. Он кивнул на принесенные продукты и скрестил руки на груди. Азуми тут же цапнула несколько ломтей хлеба и при помощи салями выстроила заманчивый сэндвич.
Кацуми тоже решила не строить из себя высокомерную особу, а впилась зубами в красный бок яблока. Ей нужны были силы… Нужны, чтобы выбраться из этого сумасшедшего дома. Кацуми точно знала, что рано или поздно, но король расслабится и потеряет бдительность, вот тогда и появится шанс для побега. А для быстрого исчезновения понадобится много энергии…
— Очень вкусно, спасибо, — пробормотала Кацуми, проглотив кусок.
Мужчина безмолвно наблюдал за ними. Там мог смотреть удав на проходящих мимо террариума людей — холодно, бесстрастно, бездушно. Азуми умяла свой сэндвич, протянула руку к ещё одной порции, но Кацуми успела отодвинуть свою долю в сторону. Взамен положила другое яблоко. Азуми яростно сверкнула глазами, её мышцы напряглись, но она тут же опомнилась, посмотрела заискивающе на короля и взяла красный фрукт.
Мужчина смотрел как две обнаженные женщины поглощают принесенные им дары. Кацуми изредка кидала взгляд на его шорты, но ничего похожего на эрекцию не наблюдалось. Он просто смотрел.
О чем он думал в этот момент?
Какие мысли гуляли за каменным лицом?
Кацуми многое отдала, чтобы заглянуть в его голову. Причем, заглянуть ей хотелось, как в переносном, так и в прямом смысле.
Когда последние крошки переместились со стола в рот Азуми, король повернулся и вышел прочь. Спустя несколько поворотов ключа женщины остались одни. Кацуми взглянула на Азуми, увидела, как та кривила губы в недовольной усмешке.
— Почему ты себя так ведешь? Я тоже кушать хочу, — Кацуми медленно попятилась к своей кровати.
— Потому что я старшая королева и ты должна мне уступать, — Азуми подернула верхнюю губу, как собака, которая вот-вот укусит, но пока всё ещё предупреждает: «Не подходи — цапну!»
Кацуми пятилась и не выпускала из поля зрения свою сокамерницу. За ту неделю, которая пролетела в заточении, Азуми уже кидалась на неё с кулаками, несильно тыча под ребра и стараясь укусить за первое попавшееся место. Тогда причиной было то, что Кацуми не уступила ей очередь в туалет. Пока Ямамото не пообещала, что Азуми будет первой, когда ей заблагорассудится, сокамерница не отставала.
Последнее время худенькая женщина становилась всё более агрессивной. Кацуми думала, что это из ревности — мужчина ещё раз брал Ямамото на одну из постановочных сцен из романа «Натянутая стрела», где писательница описала сцену в лесу.
В книге главная героиня оказывалась в заложниках у разбойников, и главарь с хохотом поймал в кустах «испуганную лань». У Кацуми до сих пор болела левая коленка, под которую так неудачно попала еловая шишка. А уж от колючей хвои распространилось такое раздражение на ягодицах, что кожа стала напоминать поверхность Луны.
Но тогда король взял Ямамото, а Азуми оставил в комнате, хотя та и умоляла о новом акте любви.
— Азуми, надо успокоиться. Мы с тобой в одинаковом положении. Нам нужно объединить усилия, и мы сможем сбежать, — Кацуми выставила перед собой ладони.
Слабый жест. Так делают дети, когда хотят остановить приближающуюся опасность.
— Кто тебе сказал, что я хочу сбегать? Тут есть король, который меня любит. Он бы продолжил меня любить, если бы не появилась ты. Ну ничего. До тебя тут были другие и где они теперь? Их нету, а Азуми живет и доставляет радость королю. Не зли Азуми, а то она не пригласит тебя в свой домик, — бормотала женщина, приближаясь к Кацуми.
Ямамото пришла в голову занятная мысль — она запрыгнула на кровать и натянула одеяло до подбородка.
— Я в домике. Я тебя к себе не приглашаю!
Лицо Азуми приобрело недоуменное выражение. Она обошла вокруг кровати Кацуми, пока та настороженно следила за ней. Потом губы Азуми задрожали.
— Так нечестно. Выходи из домика, и я тебя поколочу!
— Не выйду! — сказала Кацуми и, немного подумав, добавила. — Я теперь всегда буду в домике, и ты не сможешь меня коснуться.
Азуми фыркнула и прошлась взад-вперед перед кроватью Кацуми. Заросшие черным волосом ноги мягко ступали по бетонному полу, ступни перекатывались с пятки на носок. Отвисшая грудь напоминала две вяленые камбалы, и эти «рыбешки» покачивались при каждом шаге. Пальцы сжимались и разжимались, словно в ладонях Азуми были невидимые эспандеры.