Ответочка
Шрифт:
— Подай мне разводной ключ, а то тут всё заржавело, как у твоей Мэйко между ног, — раздался из коридора смешок.
— Гребаный урод! Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты не трогал мою Мэйко! — взревел другой голос, и следом раздался звук удара.
Шлепок падения тела сопровождался звоном упавшего инструмента.
— Ещё хотя бы одно слово и, клянусь Буддой, я переломаю тебе ноги!
— Маэда-сан! Маэда-сэмпай, не кипятись. Я же нарочно тебя подкалываю, дружище! Чтобы ты не ходил таким мрачным, — послышался в ответ сиплый голос. — Да, я
— Бутылка саке поможет тебе загладить вину. Вставай, нам ещё нужно доделать работу, — пробурчал хриплый голос.
Вот оно спасение — всего в десятке метров, но как его достичь? Кацуми уже слабо трепыхалась, она чувствовала, как Кэтсу контролировал любое её движение. Какой же он тяжелый…
Подобное бессилие она испытывала, когда издательства одно за другим отказывалось принимать её книги. Она билась в запертые двери, но везде звучало одно и тоже: «Ваши книги не будут пользоваться спросом, поэтому мы не намерены вкладывать деньги в неизвестного автора».
Амазон убедил издателей, что они крупно ошибались, но раньше давили похожие эмоции, когда она по ночам плакала в подушку и впивалась ногтями в ладони.
От короля пахло потом. Он вспотел в борьбе с Кацуми, а может… Может он так испугался посторонних? Кацуми видела только коридор и две двери, а что скрывалось дальше? Возможно, там были другие комнаты и другие девушки? И почему же они молчат? Почему молчит Азуми?
Горячие слезы хлынули с большей силой. Спасение рядом, в тех двух водопроводчиках, а она не может ничего сделать…
С шести лет ей снился один и тот же сон. С тех самых пор, как они с отцом слепили снеговика из первого выпавшего снега. Снеговик получился грязным и уродливым, он внимательно следил за людьми угольками глаз, а его морковка жалко нависала над нарисованным кривым ртом. Ночью Кацуми проснулась от собственного крика, ей снилось, что она убегает от этого снеговика, а он медленно, но неумолимо приближается.
От того снеговика давным-давно не осталось даже угольков, но вот сон иногда приходил к Кацуми. И она снова бежала, а он снова догонял. То самое чувство, когда ты здоров, силен, но ничего не можешь сделать, нахлынуло сейчас на Кацуми. Король был в роли снеговика, и на этот раз он её догнал…
— Вот и всё Ичиро! Можем отправляться в бар, — наигранно весело произнес сиплый голос. — Не хмурься, дружище! Мы разопьем с тобой бутылку мира. Как долбанные индейцы, только они курили трубку мира.
Кевин произнес эти слова и расхохотался. Его смех был таким же фальшивым, как стены комнаты, в которой находилась Кацуми. Кацуми попыталась ещё раз дернуться, но король был начеку.
— Идем, Маэда, — прохрипел другой голос. — Но помни…
— Помню, помню! Ни слова, видишь, закручиваю рот разводным ключом, — ответил напарник.
Обладатель хриплого голоса коротко хохотнул. Видимо, Маэда и в самом деле изобразил, как елозит под носом регулируемыми металлическими губками. Кацуми тихо завыла, ей-то было не до смеха.
Голоса
Спустя пять минут после затихания последнего отзвука голосов король отпустил её.
— Ты — чудовище! — произнесла Кацуми и всхлипнула.
— Я не могу иначе, — тихо произнес король.
— Отпусти нас, — без особой надежды произнесла Кацуми.
— Не могу, — ответил король. — Сейчас не могу. Вставай, пойдем.
Кацуми села и обхватила колени руками.
— А зачем ты меня сюда притащил?
— Хотел наказать, но ты уже и так наказана. Пойдем и больше так не пиши. Это неправда. Я не такой.
— А какой ты? — Кацуми подняла на короля заплаканные глаза.
— Я другой, — вздохнул король и протянул руку. — Пойдем.
Они вышли из комнаты. Король крепко держал Кацуми за руку, поэтому ни о каком побеге не могло быть и речи. Трубы шли в оба конца мрачного коридора. В каком из них скрылись неизвестные водопроводчики? Где та дверь, которая ведет на свободу?
Дергаться не было смысла, поэтому они спокойно дошли до комнаты заключения. Причина молчания Азуми выяснилась в тот момент, когда открылась дверь.
Худенькая некрасивая женщина лежала на полу, подвернув правую ногу и протянув руки по направлению к двери. Лицом она уткнулась в бетонное покрытие и не подавала никаких признаков жизни. Кацуми подбежала к своей невольной соседке, перевернула и отшатнулась — глаза у Азуми закатились и на женщину уставились помутневшие белки.
Женщина тут же приложила палец к яремной вене, никакого пульса не прослушивалось. Холодная кожа напомнила Кацуми кожу осьминога, которую только что достали из холодильника и собираются фаршировать.
Возможно, Азуми ещё удастся спасти!
Нужно только заставить сердце снова начать биться!
Король застыл в дверях и мрачно смотрел на то, как писательница пытается сделать наружный массаж сердца. На бесстрастном лице снова никаких эмоций.
— Не стой же столбом! Помоги! — закричала Кацуми, когда увидела, что её попытки не приводят ни к какому результату. — Ей срочно нужна медицинская помощь!
Король сделал несколько шагов вперед, отшвырнул Кацуми прочь и наклонился над Азуми. Легко, словно ростовую куклу, набитую холлофайбером, он поднял Азуми и вышел. В двери снова проскрежетал ключ.
— Урод! Помоги ей! — Кацуми бросилась к двери и начала стучать кулаками, глотая слезы. — Помоги ей…
Глава 22
В эту ночь Дженшину снилась Кацуми. Она смотрела на него огромными синими глазами и улыбалась. Они были в каком-то темном подвале, вроде заброшенного бункера, а по стенам тянулись огромные трубы, по таким может проползти взрослый человек. Дженшин сначала пошел к Кацуми, потом побежал, но как бы он быстро не двигался — всё равно Кацуми оставалась вне досягаемости.