Ответственность религии и науки в современном мире
Шрифт:
Согласно Дионисию Ареопагиту, творческая энергия Бога может быть воспринята человеком, если он обратит взгляд на “ ” (порядок всего сущего) [19]. Истина содержится не в самих существах, а в их организации, в способе их существования и взаимодействия друг с другом. Тогда этот является аналогом «образа» «божественной парадигмы». Святой Максим, обращая особое внимание на (способ существования), также подчеркивал первостепенную важность отношений для гносеологической и онтологической целей. Имманентно-трансцендентная природа Творения лучше всего представлена у Святого Максима. Вслед за Платоном и Аристотелем [F17], Святой Максим выдвигает тезис о том, что человек, вступая во вселенную разумного, исследует логосы всего сущего и затем объединяет все различные логосы в единый Логос. Фундаментальный аспект православного богословия – различие между Божественной сущностью и Божественными энергиями,
Мы осознаем, что между человеческим логосом и божественным Логосом постоянно происходит диалог. Рядом с Творением человек создает целую вселенную символов и таким образом становится «сотворенным творцом». Так как человек сотворен по образу Божьему, то природа становится «образом образа» (Святой Григорий Нисский). Глубокая внутренняя взаимосвязь и родство космоса и антропоса базируется на предполагаемой внутренней дуальности: антропос представляет собой микрокосмос, а космос – макроантропос (Святой Максим).
Эта тесная взаимосвязь между природой и человеком находит свое окончательное обоснование в христианской религии: в воплощении Бог проникает в Творение, и божественное сосуществует с природным, несотворенное с сотворенным. Поэтому наиболее важным триа-дическим отношением является отношение Бог—человек—Природа, и наш долг – сохранять и укреплять это отношение – основу самого Творения.
Наше отношение к отношениям было сформировано в значительной степени благодаря анализу Пирса. Следует спросить, чем обусловлена глубина его концепции. Каков онтологический базис архетипического триадического отношения Пирса? Следуя «иконической» онтологии христианского богословия, мы будем склонны рассматривать триадическое отношение, формирующее Творение, как «икону» Божественного тринитарного отношения. Пойдя по этому пути, мы приблизимся к идее Максима о том, что можно достичь Бога, приняв “ ” образ существования, подобный божественному [F19]. Это вопрос выходит за рамки данной работы и находится вне компетенции автора.
Совершенно ясно, что мы пришли к новому образу мыслей, где ведущая роль отводится «бытию во взаимодействии», бытию в постоянной взаимосвязи с другим, бытию в постоянном ekstasis, бытию с твердым намерением воспринять всю полноту Природы.
Этот образ мыслей и поведения связан с творческим ростом, обновлением и свободным развитием, и все это – агапэ. Агапэ – это нечто большее, чем эмоциональное состояние или чувственный опыт, это и есть основа существования: агапэ творчески троить отношения. (Бог есть любовь) означает, что Бог – это такое создание и обновление отношений. Все существует как бесконечное и непрерывное проявление агапэ. Вопреки основному течению современности, мы провозглашаем:
SOCIATUS SUM, ERGO SUM
Я вступаю в отношения, следовательно, существую.
Перевела с английского Мария Кузнецова
Религиозные и этические аспекты биотехнологий
Рональд Коул-Тернер
Генетические изменения последующих поколений: биотехнологии и ответственность
Биотехнологии стремительно развиваются. Исследования в данной области охватывают широкий спектр проблем: от проекта человеческого генома до клонирования, от выделения стволовых клеток до репродуктивных технологий. Новые технологии как результат совместного труда медицинских клиник и исследовательских лабораторий приближают нас ко дню, когда люди получат возможность контролировать и управлять определенными генетическими изменениями своих потомков. Эти генетические изменения, обычно именуемые «генетические модификации зародышевой линии человека», являются наследственными, то есть потенциально могут передаваться последующим поколениями без каких-либо ограничений.
Уже сегодня генетические модификации зародышевой линии были произведены у многих животных и растений. Например, исследователи в области медицины используют лабораторных животных, генетически модифицированных таким образом, чтобы у них могли развиться человеческие болезни. Однако технологии, используемые для этой цели в случае с животными, для человека неприемлемы. Ведь они подразумевают необходимость вырастить и протестировать множество животных, прежде чем модификация получит статус стабильного изменения в геноме. В случае с человеком такая модификация потребует высокой степени безопасности и результативности, гораздо более высокой, чем это допустимо для животных и растений.
Вследствие всех этих беспокойств относительно безопасности, многие эксперты полагали, что модификации зародышевой линии не станут достоянием ближайших десятилетий – если это вообще когда-либо случится. Однако последние достижения, начиная с 2000 г., говорят о том, что модификации зародышевой линии вполне могут стать реальностью в последующие десятилетия. Фундаментальное исследование модификации зародышевой линии, завершенное в 2005 г. в США, свидетельствует о том, что исследования последних двух-трех лет были настолько успешными, что «позволили преодолеть технические препятствия, долгое время считавшиеся непроницаемыми, значительно приблизив нас к возможности… [модификации зародышевой линии]. Следовательно, настало время начать новую публичную дискуссию» [194] . Вообще же, в зависимости от подхода к определению термина «модификация зародышевой линии», заявляется, что данное явление уже имело место быть в США и вскоре повторится в Великобритании.
194
Susanna Baruch, Audrey Huang, Daryl Pritchard, Andrea Kalfoglou, Gail Javitt, Rick Borchelt, Joan Scott, and Kathy Hudson, Human Germline Genetic Modification: Issues and Options for Policymakers. Washington: Genetics and Public Policy Center, 2005, p. 9.
Задолго до последних событий философ Ханс Йонас обращался к проблеме модификации зародышевой линии, задаваясь такими вопросами: «Имеем ли мы на это право, подходим ли мы для этой творческой роли – вот наиболее серьезный из вопросов, возникающих в такой ситуации… Кто возьмет на себя обязанности имиджмейкера, в соответствии с какими стандартами, на основе каких знаний?» [195] Эти вопросы навязаны нам технологией, однако их природа не столько технологическая или научная, сколько философская и религиозная: здесь идет речь о том, что значит – быть человеком, и о том, в чем заключается наша ответственность перед своими детьми и последующими поколениями. Это вопросы, над которыми следует задуматься родителям и семьям, однако в основе своей это вопросы всему человечеству. Развитие технологии – проблема квалификации исследователей, в то время как цель, ради которой они трудятся, в большей мере определяется потребностями и тенденциями современной культуры.
195
Hans Jonas, The Imperative of Responsibility: In Search of an Ethics for the Technological Age, trans. by Hans Jonas and David Herr. Chicago, University of Chicago Press, 1984, p. 21.
Прежде чем пытаться выявить современную культурную или религиозно-философскую подоплеку модификации зародышевой линии, необходимо в первую очередь дать определение термина и задаться вопросом, какие методы могут быть использованы для того, чтобы это стало реальностью. Чтобы определить понятие «модификации зародышевой линии», мы воспользуемся формулировкой из исследования 2005 г.:
Генетические модификации зародышевой линии человека (Human Germline Genetic Modification [HGGM]) – это методы, которые направлены на создание постоянно присутствующего наследуемого (то есть переходящего от одного поколения к другому) генетического изменения в прямом потомке и последующих поколениях путем преобразования генетической структуры клеток зародышевой линии человека, то есть яйцеклеток, сперматозоидов, клеток, из которых формируются яйцеклетки и сперматозоиды, или первичных человеческих эмбрионов. [196]
196
Baruch, Human Germline Genetic Modifications, p. 9.