Отвоёванный шанс
Шрифт:
Ася вздрогнула. Потом вздохнула и обречённо закрыла глаза. Вшивый-плешивый, вот ведь попала в приключение! Да ещё и это быдло в спину дышит…
Она видела, что из всего звена отвернуть не успел никто. И с командиром связаться нельзя – шлемофоны тоже отключились. Всё ближайшее время ей придётся провести с этим ненормальным. Он и сейчас, наверное, сидит и мечтает о том, как бы её развести на поцелуй.
А когда она открыла глаза, то увидела прямо по курсу яркую белую точку, которая на глазах увеличивалась в размерах…
– Ася…
– Нет, и больше не спрашивай, – отшила она его, ухмыльнувшись. Такой предсказуемый, такой противный…
– Может быть, это твой последний шанс в жизни…
– Нет.
– Но… Вот зараза!
Сверкнула ослепительно яркая вспышка, больно ударившая по глазам. Истребитель сильно тряхнуло. Ася вскрикнула. Но больше ничего не происходило, а когда они открыли глаза, то увиденный пейзаж заставил их на некоторое время забыть о ссоре.
Потом Хорлак достал из НЗ перекус, который полагался им на обед, и стал есть. Доев безвкусную краловую пасту, которая входила в стандартный паёк, он высосал тюбик с супом, бросил в желудок пару кусков нирской нуги и довольно причмокнул. Потом достал сладкий энергетический батончик. Посмотрел на него…
– Ася!
– Чего надо?
– На.
– Не хочу.
– Бери, тебе говорю!
– Ты глухой?
– Ты не голодная?
– Задолбил. Отвали.
– Я сам сожру.
– Жри. Не трогай меня.
Очередная попытка сделать доброе дело провалилась. Впрочем, это было предсказуемо: Ася была слишком гордой и заносчивой, чтобы принять подношение от какого-то смерда. Пришлось есть батончик самому.
По мере того, как он жевал, в его груди разгоралась горечь и досада. Почему мир так жесток? Почему он влюбился в эту стерву – и не смог разлюбить, хотя вокруг было полно нормальных девчонок?
Так-то в целом она была ничего. Но между ними лежала глубокая пропасть. Её отец был чиновником, а мать – учёным-историком, и они сделали всё, чтобы вылепить из неё воспитанную аристократку. Ася гордилась этим, и ко всем, кто вышел из низших кругов, относилась с некоторой брезгливостью.
Хорлак же происходил с самого дна общества. Об этом говорили его манеры – примитивные и грубые. Даже если он искренне желал собеседнику добра, на слух это было не всегда возможно заметить.
Но сейчас он не желал добра. Он устал копить в себе всё то, что Асинта выливала на него, и ему хотелось выплеснуть свою злость. Разумеется, не мордобоем – у него в арсенале имелись более изощрённые способы… А потом хоть потоп. Даже неизвестно, будет ли это потом вообще – судя по состоянию истребителя, они уже не летят, а падают.
– Ася!
– Чего тебе?
– Ася! Ты меня слышишь?
– Отвали, грубиян.
– А почему ты не хочешь со мной погуторить?
– Потому что ты хам.
– Да, я хам. Меня жизнь таким сделала. Я не виноват.
– Мне без разницы.
– Можно
– Нет!
– Почему?
– Заткнись, дно!
– Почему я дно?!
– Нормальные трурнийцы меняются, строят свою жизнь, а ты только плывёшь по течению, как плыли и твой отец и дед, и не хочешь меняться. Только и мечтаешь о том, как убить побольше монийцев и меня поцеловать!
– Не трожь моих предков! Ну… Хотя бы погладить…
– Я не желаю с тобой общаться! Грубиян!
– Всего-навсего погладить… По пёрышкам… Ты такая бархатная…
–Убери свои грязные лапы! И заткнись уже, наконец!
– А я не хочу затыкаться. Ты такая милая…
– Это очень мило с твоей стороны. Но ещё большую милость ты сделаешь, если отвалишь от меня… Убери лапы, я сказала!!!
– Ну почему ты такая вредная? Ну подари мне хоть каплю счастья!
«****! Как же от него отвязаться?!» – в ярости подумала Асинта. Командиру не доложишь, а что ещё тут можно придумать?
– Почему ты не даёшь мне тебя погладить? Я же не хочу ничего плохого! Просто мне с тобой хорошо!
– Не хочу от тебя ничем заразиться. Твой папаня же наверняка спал с кем попало, да?
– Медицинское обследование я не раз проходил… И повторяю ещё раз – не смей мне о моей семье напоминать, рыжая зараза!
– От заразы слышу. Психиатра на осмотре проходил?
– Да…
– Значит, он ошибся.
– Это ты ошиблась. Ты вообще ошибка по жизни…
Блямс! Пластиковая ёмкость из-под жидкого обеда ударила его точно в лоб.
– Будешь знать, как нарываться! – крикнула Асинта. – Если мало, я тебе ещё и бластером в глаз добавлю!
И действительно, она зажала в правой руке штатный лучевой пистолет.
– Что, прям таки дашь?
– Попробуй только, и я тебе дам!
– Я не сомневаюсь, что дашь! Бластер не работает, а Врон далеко! – крикнул Хорлак и демонстративно щёлкнул застёжкой на одном из ремней, которым он был пристёгнут к креслу.
Ася отшатнулась. Её нос побледнел, а зрачки сузились от ярости и страха. Хорлак усмехнулся и хотел продолжить спектакль, но…
– Только посмей меня коснуться! – прошипела Ася и, задыхаясь, сорвала пломбы с рычагов, отбрасывающих колпак пилотской кабины. – Ты знаешь, что будет, если я за них дёрну!
– Давай, дёргай, если не слабо, – прорычал Хорлак. Однако, инстинкт самосохранения заставил его отодвинуться назад и прекратить наступление. Кто знает, насколько далеко она готова зайти?
– Тронешь меня, и я выпущу кислород… Бескрылый червяк…
– Всё равно я до тебя доберусь.
– Заткнись…
Наступила тишина. Истребитель погружался всё глубже в атмосферу. Обшивку обволокла ослепительная огненная пелена, которая слепила глаза. Из-за этого Асинта не могла видеть отражение Хорлака в остеклении кабины.