Отвоёванный шанс
Шрифт:
Может, это какая-то секретная разработка, которую они хотят прямо сейчас испытать непосредственно в боевых условиях? Ситуация выглядит пугающе. Но отступать нельзя.
– Приказ: рельсы к бою!
Казалось, что монийский разведчик обречён. До объекта, по направлению к которому лежал его курс, оставалось около тысячи километров, а истребители уже находились от противника менее, чем в трёх милях. Увернуться от снарядов, выпущенных с третьей космической скоростью, на такой дистанции было уже практически невозможно.
– Доклад:
– Перепроверь…
– Д…лад! тршья релш…ш отказшшш… – раздался в наушниках голос Таурана, переднего пилота одной из ведомых машин. – Буду вешти о…нь из трех оршдий…шшш… ш…ицел работает неадекватншш…
«Странно, откуда помехи?», – подумал Врон. Он собирался что-то ответить, но тут раздался испуганный голос ещё одной из ведомых:
– Дошшшш… …шшш… …штроя система оршштацшш…ш…шш…шшшшште?
– Приказ: огонь по команде и отворот! Огонь по команде и отворот! – заорал Врон, пытаясь перекричать неведомо откуда взявшиеся помехи.
Задним числом он уже понимал, что при общении по лазерной связи ближнего радиуса никаких помех быть не должно, а значит – с ними творится что-то совсем неладное.
Так и есть! Дисплей, отображающий данные о движении истребителя, показал невероятное ускорение в 650 м/с… Но этого физически быть не могло! Врон машинально потянулся к кнопке аварийной проверки всех систем машины, но она не сработала, а цифры замерцали и исчезли совсем. Вспыхнул и погас дисплей системы ориентации…
В этот момент замигал индикатор расстояния до заданной цели, сигнализируя, что они подошли к кораблю противника на критическую дистанцию. Слава Спасителю, система наведения вроде бы ещё работала. Лобовое стекло, переключённое в режим противолазерного экрана, всё ещё сохраняло полную непрозрачность, но Врон чувствовал, как близко к ним находится вражеский разведчик.
– Залп! Залп!
Мора оскалилась, давая вычислительной системе команду на доводку корпуса и открытие огня. Но… Рельсовые пушки промолчали. Попытка переключиться в ручной режим управления оружием тоже не принесла никаких плодов. Искусственный интеллект корабля умирал по непонятным причинам. У экипажей других истребителей, судя по всему, дела обстояли не лучше.
– Доклад: система управления полностью испорчена, – глухо прозвучал голос Моры.
Врон понял, что шлемофон тоже перестал работать…
Дать залп его машинам всё-таки как-то удалось, а вот развернуться назад не смог уже никто. Истребители совершенно перестали слушаться своих пилотов. Двигатели глохли. Дисплеи, датчики и лампочки на приборных панелях мигали и гасли друг за другом. Машины продолжали полёт вслед за разведчиком, но уже не в аккуратном боевом строю, а медленно кувыркаясь, как попало.
Между тем, злополучную аномалию уже было видно невооружённым глазом в виде белой точки. Все четыре
– Мора, если что, прости меня… за всё, – произнёс он, глядя, как звёздочка впереди по курсу становится всё ярче и ближе.
– Не за что. И вы простите…
– Спаситель прощает, и я прощаю.
Потом была вспышка света. Очень яркая, она ударила по глазам даже сквозь опущенные забрала и зажмуренные веки. В тот же миг машину тряхнуло – и…
Больше ничего не произошло, только слышалось взволнованное дыхание второго пилота. А когда Врон открыл глаза, его взору предстала совершенно невероятная картина. Лобовой противолазерный экран отключился, позволяя хорошо её рассмотреть.
Прямо перед ними возникла планета, занявшая собой полнеба. Она имела толстую атмосферу, пушистую от облаков. Одну часть её видимой поверхности занимал океан, а вторую половину – материк, пересечённый пополам грандиозной горной цепью. Этот массивный коричневый шрам с белыми вершинами указывал на то, что геологические процессы тут активно идут до сих пор.
Сушу густо покрывал зелёный налёт различных оттенков. Этот зелёный налёт мог быть только растительностью. И они явно падали на поверхность планеты по касательной, вслед за звездолётом монийцев, который виднелся далеко впереди.
– Да чтоб меня… – удивлённо пробормотал Врон, рассматривая всю эту фантастику.
– Странно, что других монийцев не видно, – заметила Мора.
– Всё-таки это не ловушка. Если эта аномалия была бы их рук делом – они бы приняли нас сразу.
– Тогда вообще странно… Не бывает таких случайностей…
– У монийцев всё бывает. А ещё, по-моему, настало время поесть. Всё равно мы тут теперь сидим, как в летучих гробах.
По стандартному трурнийскому времени сейчас было за полдень. А пообедать они не успели – их как раз сорвали по боевой тревоге. Одному Спасителю ведомо, что будет потом, но сейчас, в данный момент, надо подкрепиться.
Неприкосновенный запас у пилотов истребителей и лёгких звездолётов заслуживал отдельного внимания. Он не лежал в специальном ящике, как на монийских машинах, а был распределён по многочисленным карманам в лётных комбинезонах и по ящичкам в боковинах пилотских кресел.
Врон достал из третьего бокового кармана тюбик с супом. Быстро высосал его, продолжая наслаждаться видами надвигающейся на них планеты, после чего вынул кусок сладкой нуги. Хотел было откусить, но посмотрел на отражение Моры в металлостекле. Подумал немного и извлёк себе стандартную закусь, а драгоценное лакомство целиком протянул своей напарнице:
– Только не говори, что это не разрешено боевым уставом.
Мора хотела что-то возразить, но потом всё-таки взяла угощение.
– Откуда такая щедрость?