Отягощенные злом
Шрифт:
— Это тоже возможно, — подумав, сказал Микеле.
Микеле, Микеле… Все-таки прекращать надо, завязывать тебе с преступной деятельностью. Ты-то думаешь, я просто хочу, чтобы вы, община, мафия, надавили на Касбу, чтобы сделать ее более сговорчивой во время переговоров по освобождению. Ты даже не представляешь, что мы собираемся сделать, и лучше тебе этого не знать! Но, право, прекращал бы ты эти дела с наркотиками. Выращивал бы скот, оливки…
— Хорошо. Я буду на связи…
Я сбросил звонок, набрал новый номер.
— Зенит на связи…
—
— Птица взлетела. Идет к вам. Изображение — на двадцать пятом канале, выделенное.
— Хорошо, отбой.
Я отключил телефон.
— Вот и все. Мне нужен ваш разведцентр.
12 января 2015 года
Танжер, Испанское Марокко
Район Шарф
Если мафия хотела с кем-то разобраться в Танжере — она делала это тихо, быстро и эффективно…
Рано утром, когда солнце только-только осветило старые стены Танжера, у одного из зданий в дорогом районе Шарф остановились две машины. Серо-стального цвета, «четырехглазый» британский «Даймлер» с двенадцатицилиндровым мотором и сопровождавший их «Данжель-504», пикап с двойной кабиной, переделанный из легкового универсала «Пежо». Визит был явно недружественный, но сторож на воротах старого двухэтажного дома безропотно открыл ворота. Он знал, кого следует гнать пинком и проклятьями, кого угрозами, а кому следует открыть, пока не стало хуже. Приехавший человек относился именно к такой, последней, категории.
Проехав короткой, мощенной брусчаткой дорогой, похрустывая брусчаткой под широкими шинами, «Даймлер» остановился на поворотном круге у старой виллы — поворотный круг образовывал здесь старинного вида фонтан, в котором воды не было лет пятьдесят. «Данжель» остановился на подъездной дороге — и из него совершенно открыто выбрались люди с автоматическими винтовками и помповыми ружьями.
Высокий, благородного вида старик, чьи поседевшие бакенбарды выдавали французское происхождение, держа себя как на военном параде, с достоинством поднялся на три ступеньки к двери и постучал по ней тростью, набалдашник которой представлял собой голову орла. После небольшой заминки дверь открылась.
Молодой человек, можно даже сказать мальчик — черноглазый, с босыми ногами, одетый в черную безрукавку и белые свободные штаны, — поклонившись, повел человека анфиладой комнат. Когда-то эта вилла была построена для европейца, но сейчас в ней жил мусульманин, правоверный. Дом был перестроен, с тем чтобы отделить женскую половину от мужской и чтобы женщины могли существовать в этом доме, лишний раз не пересекаясь с мужчинами, тем более с гостями. Отчего большой дом превратился в некий лабиринт, в котором даже живущим в этом доме с трудом можно было сориентироваться…
Мальчик привел гостя в комнату, в которой ничего не было, кроме натертого воском пола и киблы на стене — указателя направления на Мекку. Луч света медленно полз по навощенному паркету пола к голому по пояс лысому человеку, который совершал сейчас намаз, истово совершая поклоны и бормоча слова какого-то по счету раката…
Мальчик оставил их одних.
Гость огляделся, но присесть было некуда, в комнате совершенно отсутствовала мебель. Тогда он прислонился к стене и постучал тростью по полу.
— Твои грехи не замолить, Мухаммед, как бы ты ни пытался, слышишь?
Хозяин дома не ответил — он продолжал молиться.
Северная Африка — место, где ислам побеждает традиционные верования африканских народов, в основном примитивно-анималистические. На севере Африки негритянская кровь мешается с арабской и с кровью египтян — загадочного и древнего народа, давая миру как великих мореплавателей, купцов, воинов, так и великих подонков. Человек, который сейчас столь усердно просил Аллаха о прощении, безусловно, относился к числу последних. В той же Франции ему бы грозила гильотина совершенно определенно. Наркоторговля, работорговля, детская проституция, разбирательство людей на органы, незаконная торговля драгоценными камнями — полный набор, в общем. Но здесь, в свободном городе Танжере, ему не грозило ничего, но только до тех пор, пока он и его люди соблюдали правила игры. Если нет — суд мафии более скор и жесток, чем суд государства. И гость прибыл в этот дом, чтобы напомнить хозяину об этом.
Наконец, произнеся заключительные слова молитвы и дважды совершив символическое вуду — омовение, хозяин дома поднялся. Несмотря на возраст, он вовсе не производил впечатления дряхлости, и четверо его жен с многочисленным, постоянно пополняющимся выводком детей подтверждали это. Он был лыс, крепок, суров и чем-то напоминал янычара. Или палача султана…
— Зачем ты приехал? — спросил хозяин дома, сверля гостя черными, злыми паучьими глазами.
— Передать тебе решение Копполо.
— Вот как? Почему же тогда меня не позвали, а?
— Потому что ты не из нас. И твои люди не из нас. И ты творишь зло в этом городе. Слишком много зла.
— Можно сказать, что вы — божьи ангелы!
— Нет. Но мы нарушаем закон, чтобы заработать деньги и защитить свои семьи. А ты нарушаешь закон, потому что твой гребаный Аллах приказывает тебе это делать…
Хозяин не двинулся с места.
— Разве у меня не стало верных людей, что ты приходишь и оскорбляешь меня и моего бога в моем же собственном доме?
— Нет, Мухаммед, у тебя много людей. Пока. Твои люди устроили перестрелку в порту, убили одного русского, ранили другого и похитили третьего. Это было сделано без разрешения общества, и это может вызвать проблемы у всего общества.
— Это были не мои люди!
— Неважно. Это ты привел их сюда, это ты дал им кров и стол. Это ты даешь им деньги, чтобы они лили кровь. Общество дает тебе сорок восемь часов срока, чтобы найти русского и вернуть его. И убрать из города всех, кто создает проблемы. Если нет, тогда убирайся сам вместе со своими многочисленными людьми.