Остаются красивые шрамыНа воспрявшем от боли лице,Будто роспись под сводами храма,Штамп резной на печном изразце.Будто сам гениальный КандинскийНаложил на тебя макияж,И блестишь ты на улице льдистой,Как подсвеченный солнцем витраж.Не побитый презрительным градом,Но слегка повреждённый судьбой,Все рубцы ты несёшь как наградыИ уносишь болезни с собой.И не ждёшь ничего на рассвете,Только жаждешь прохладной воды.Новый шрам твой никто не заметитУтром ветреным, снежно-седым.
«Ты пьян слегка сегодня солнцем…»
Ты пьян слегка сегодня
солнцем,И выпить хочется ещёВоды из чистого колодца,В который лик твой помещён.Ты разукрашен кистью Мунка,Но на мосту не заорёшь.Под тучи сивую форсункуПодставишь руки, хлынет дождь.Чего желать тебе, дружище,На том загадочном мосту?Добра от ливня ты не сыщешьИ здесь любовь найдёшь не ту:Не вдохновлённую подругуТвоим возвышенным мирком.Не бойся, шествуй без испугаПо трапу в лязге городском.Держись за поручень короткийИ не смотри сквозь страх назад.Ты пьян слегка – и пьян от водки,А рядом волны шелестят.
«Мракобесит в сырой подворотне сквозняк…»
Мракобесит в сырой подворотне сквозняк.Лист кленовый, к асфальту прибитый,Как придуманный кем-то досадный пустяк,Веселится на клумбе забытой.Карусель будто флюгер дрожит на ветру.У ворот – клевер, сети бурьяна.Начинал с центра поля ты эту игру,По траве бороздил океаныС разноцветным мячом, в трудовых синяках,В разрисованной мятой футболке.Был Стрельцовым на мокрых, тяжёлых полях,Блохиным виртуозным и бойким.Сколько схлынуло в прошлом недетских страстей,Суеты в озорном беспорядке!Подойди к тем воротам и снова забейВ правый угол чуть ниже девятки.
«Мартом хлипким, раскатистым мартом…»
Мартом хлипким, раскатистым мартомВдоль бегущих навстречу ручьёвТы идёшь с недочитанным СартромИ на что-то уже обречён.Будто ранний, дрожащий подснежник,Вылез ты из холодной земли.Спал под домом у юной черешни,А проснулся в туманной далиСреди мутных, застывших пейзажейВ ожидании чуда весны.Не нашёл ты ни моря, ни пляжа —Только ров у высокой стены,Да ещё разглядел часовогоВ башне замковой сторожевой.Из старинного лука тугогоЦелил он в тебя и тетивой,Усмехаясь, поигрывал. Щурясь,Повторял дикой жизни закон.Мартом тем в разыгравшейся буреВыжил ты, хоть и был обречён.
«Осколки вазы всё же склеил…»
Осколки вазы всё же склеил,И вышел авторский сосуд.В нём замерещились аллеи,Цветы туманные растут.Надломан грифель карандашный.Надорван лист календаря.Что завтра сбудется – неважно.Сегодня день прожит не зря.Всегда на гоночном пределе.Рихтуешь крылья, будто жесть.То взлёт был, может быть, паденье,Но точно гнал на вираже.Лупили гроздья облепихиВ окно горячего купе.Зато теперь ты гонщик тихий.Дымит испуганный мопед.На свалке – треснувший спидометр,И обнулён километраж.Литые диски – в мутном хроме.Пустой, заброшенный гараж.
«Воскресный день в нескучном зоопарке…»
Воскресный день в нескучном зоопарке.Искристый, вдохновляющий фонтан.Под солнцем безалаберным и жаркимПотеет взаперти орангутанг.Берём по соку. Томные верблюдыЖуют спросонья мятую траву.Сквозь тщательно удобренные грудыДве грязных бегемотихи плывут.Решётки, клетки, крепкие вольеры.Восторженный, щенячий детский крик.А хочешь, по неброскому примеруТы будешь, как примат тот, многолик?Попросишь у клиентов шоколадку,Исполнишь отработанный кульбит.Пока ты скачешь искренно и складно,Никем ты не обижен, не забыт.Уснёшь на утрамбованной соломеИ утром разомнёшься, как атлет.Папаша – самодеятельный комик —Метнёт в тебя остатками конфет.Ну что же, в тонком фантике наградуПриму и проглочу её с трудом.Схвачу мужчину, брошу за ограду.
«Горят лепестки традесканции…»
Горят лепестки традесканцииЗа жарким вокзальным окном.Вот поезд, и вот твоя станция,И рядом твой брошенный дом.Стоит на перроне асфальтовомНапичканный снедью киоск.На клумбе в убранстве фиалковомРаскинулся бархатный лоск.Постой, задержись на мгновениеУ входа в прохладный тоннель.За ним – круговое движениеИ города громкого трель.А здесь, на ступеньках раскрошенных,Ты всё ещё тот пассажир,Которому хочется в прошлое,В волшебный, придуманный мир,К глубоким сосудам, наполненнымДо края кристальной водой,Подсвеченным брызгами молнии,Луной до поры молодой.Напьёшься целебного чая тыИ в душный войдёшь переход.И следом какой-то отчаянныйБагаж твой, смеясь, понесёт.Предложит такси жёлто-белое,Применит лояльный тариф,А ты сквозь усталость недельнуюПоймёшь, как твой город красив.
«Забрось блокнот и не пиши…»
Забрось блокнот и не пиши.Усни, зарывшись под подушку.Как хорошо лежать в глушиПод одеялом непослушным!Ночами ты медузы блин,И сны в твоём кинотеатреБолтают в сказочной далиТебя отверженного. Вряд лиВсплывёшь во тьме из-под воды.Храп за стеной привычней стужи.Горбатый кит, ломая льды,Тебя, играясь, отутюжит,И будешь гладким, как янтарь,Под романтическим наркозомКиту огромному под статьКрушить торосы в дивной позе,А утром мягкая волнаПустой причал тебе укажет.Проснёшься, вброшенный из снаНа простыню пустого пляжа,Где за пригорком через крайЛьёт город жизнь на тротуары,И где раскачанный трамвай
«В скользящем шорохе небес…»
Алексею
В скользящем шорохе небес,Трамвая раннем песнопеньиСентябрь разносится окрест,И не хватает нам терпенья.Спешим куда-то сгоряча,Почти летим на ближнем свете,Как штурмовая саранчаЛиству резным укусом метит,Стираем толстый каучукНа пыльных в ромбиках подошвахО грунт непрошенных причудИ оставляем что-то в прошлом,Ещё реальном и живом,Но безвозвратно отдалённом.В нём, будто в море штормовом,Исчезли близкие невольно,И нам осталось только ждать,Что наконец наступит вечер,Не день сурового суда,А миг той самой важной встречи.
«И в какой-то разлуке пространной…»
И в какой-то разлуке пространнойС несгораемым солнцем живёшь.На земле копошишься туманной,По морям беспокойным плывёшь.Вброшен в ночи и дни грозовые,А хотелось бы просто парить,Раздавая с небес чаевыеВолонтёрам мятежной зари.Пусть они разукрасят деревьяИзумрудом весенних кистей.Есть в природе такое поверье:Если краше, то будет теплей.Если чище, то станет светлееНа тропинках воспрявших садов.Улетаешь? Ну что же, смелее.Пролети над костром городов,Над заползшим змеёю безверьемВ рукава твоих тёплых одежд.Ты мелькнёшь в поднебесье, наверно,Там, где воздух прозрачен и свеж.