Овертайм
Шрифт:
Мужчины громко облегченно выдохнули, не скрывая на этот раз своих эмоций.
– К ней можно попасть?
– молодой отец с надеждой посмотрел на дверь за спиной медсестры.
– Э...
– та замялась.
– Завтра вы сможете...
– Милочка, - вмешался новоявленный дедушка.
– С главным
– Но...
– Мне позвонить ему?
– Ладно, - девушка недовольно цокнула языком. Обычно главврач оставлял без внимания причуды даже очень состоятельных пациентов. С Тарановой же все было наоборот.
– Если сам Николай Семенович... Но только на минуточку!
Трое, на ходу надевая одноразовые бахилы, уже готовы были ринуться к двери. Младший справился первым.
– Господа!
– медсестра перегородила вход.
– Только один! Никаких массовых посещений. У нас не санаторий.
Мужчины коротко переглянулись, и старик, взяв за руку мальчишку, отошел назад.
– Иди, - вздохнул он.
– Я посижу с Константином. Насте передай, что ею гор... люблю.
***
Настя зачарованно смотрела на своего ребенка. Несмотря на пережитую боль и многие месяцы ожидания, не верилось, что это чудо часть ее. Ее дочь. Крошечная девочка с маленькими розовыми губками и голубыми глазами. Еще одно неожиданное счастье, подаренное ей любимым мужчиной.
– Привет, - ласково прошептала она малышке. Потрескавшиеся губы растянулись в улыбку, а в носу защипало от подступивших слез.
– Привет, - словно в ответ послышался такой же шепот. Из-за двери показалась фигура мужа.
Он хотел сказать еще что-то, но маленький сверток в руках любимой едва заметно пошевелился, и слова потерялись.
–
– Это наша малышка. Она такая...
Мужчина на негнущихся ногах подошел к кровати, и тут, будто приветствие, раздался короткий детский всхлип. Дочка. Крошечное, сморщенное чудо. Его. Голубые глаза на миг приоткрылись, и новоявленный папаша чуть не лишился чувств. Как удар под дых. Предатель-язык, казалось, намертво прилип к небу, а сердце бухнуло о грудную клетку, останавливаясь.
– Ох...
– воздух со свистом вышел из легких.
– Да, - Настя поцеловала дочку в лоб.
– Никогда бы не подумала, что можно быть настолько счастливой. Спасибо тебе, любимый.
– Что?
– Андрей обалдело перевел взгляд с дочери на жену.
– Солнце... Я присяду.
– И, как подкошенный, опустился на стул возле кровати.
Это было несравнимо ни с чем. Никакая игра, никакая победа даже рядом не стояли с ощущением бесконечной радости от вида собственного ребенка и любимой женщины. А ведь готовился, тысячу раз представлял себе это, и все не так. Сильнее, ярче, пронзительнее. До слез. Сухих, позорных мужских слез.
– Я люблю тебя, - Настя без слов понимала его чувства. Это стоило всего на свете, любых испытаний и невзгод. Ради этого она готова была заново пережить и пургу, и откровение, и разлуку. Ради голубых глаз дочери, ради безумно красивых счастливых глаз мужа, ради ожидающего встречи уже совсем нечужого мальчишки.
Племянница, мать, жена, любимая... Разные названия, и каждое как фрагмент ее новой себя. Новой Насти, настоящей и счастливой.
Только с ним. Навсегда.