Овертайм
Шрифт:
Грех было упускать такую возможность, и она не стала. Направила машину к ближайшему гипермаркету, на ходу обдумывая список необходимых покупок. Вечером в ее квартире будет гость, и голодным он остаться не должен. Ни в каком смысле.
***
– Таранов, что ты, как сонная муха, еле ноги по льду волочешь?
– Коля Клюев уже полчаса наблюдал за ленивой игрой капитана и, наконец, не выдержал.
– Тормозную жидкость у нас только Коневу пить разрешается. Он без нее вообще зверь, а ты-то чего?
– Отстань, - злобно рыкнул Андрей.
– Ах, так ты еще и агрессивный!
– молодой форвард
– Ваня, может ты знаешь, какая муха укусила нашего грозного кэпа?
Гагарин смолчал, хотя фамилию, имя и даже отчество этой "мухи" знал превосходно. Видимо Барская выкинула вчера белый флаг. Не зря его дочка учуяла в ней конкурентку. Ребенок всегда видит все насквозь! Голубки, небось, после того, как уехали из его дома, еще долго "ворковали". Другой причины сонливости друга он найти не мог.
– Дружище, - Иван хлопнул Андрея по плечу.
– Тебя, вон, уже даже Клюев раскусил. Может, сходи кофейку попей, взбодрись?
– Изыди, - капитан насупился. Достали все за утро.
– Нахлебался уже. Мне сегодня его хоть внутривенно вводи - не поможет.
– Так спать хочется?
– Не то слово!
"Не то слово" - это ведь как в молодости. Молодость свою и Андрея Гагарин помнил хорошо, и дочкам о ней ни за что рассказывать не собирался.
Чтобы не рассмеяться на всю ледовую площадку, вратарю пришлось задержать дыхание. Из-под маски задорно блестели его выпученные глаза и алели раздувшиеся щеки.
– Заржешь - придушу!
– Андрей попытался сказать сурово, но не вышло. Несмотря на все старания, на губах заиграла веселая, довольная улыбка.
– Вот хрень.
И тут же оба друга, не сдержавшись, прыснули со смеху. Почти вся команда удивленно уставилась на них, но смех не успокаивался. Не могли, как ни старались.
– Таранов-Таранов, - у Ивана от хохота уже слезились глаза.
– Я смотрю, совсем тебя наш пресс-секретарь не бережет. Спать все же надо, на одних... интервью долго не продержишься.
– Из уст отца почти троих детей это звучит особенно авторитетно, - Андрей снова залился хохотом.
– В следующий раз так Насте и скажу.
– В следующий раз?
– вратарь хитро сощурился, мгновенно становясь серьезным.
– И насколько серьезно ты влип?
– Ну и вопросы у тебя, мамочка, - пожал плечами Таранов.
– Ты думаешь, я всю ночь именно об этом думал? И уснуть не мог!
– Надеюсь, что нет. Но все-таки?
– вратарь своих позиций не сдавал.
– Дружище, если ты намылился податься в сваты к Скруджу, то зря, - представив эту безумную картину, хоккеист задумчиво почесал шею.
– У нас еще половина сезона впереди, а там, дай Бог, Чемпионат мира. Лучше думай об этом!
– Я-то думаю, а ты не думал, что Барская несколько отличается от Борькиных и Колькиных подружек. С ней и до плей-оффа можно догуляться. А можно и чемпиона получить...
– Тьфу на тебя! Как скажешь что...
– Ну...
– многозначительно протянул друг.
– Плюй не плюй, а мне в свое время никакая игра не помешала ни Катьку, ни Варьку заделать...
– Говорю ж, не каркай!
Не желая продолжать, Андрей оттолкнулся от бортика, но спустя пару секунд его вновь остановила неожиданная мысль. Этой ночью,
– Кажется, вечером кого-то нужно будет хорошенько расспросить, - проворчал себе под нос. Об обмане он даже не подумал, беспокоило другое - слишком много болезненного было в Настином рассказе о своей жизни. Как бы и здесь не оказалось еще одной ниточки. Для собственного спокойствия Андрей предпочитал знать все.
***
До вечера время тянулось необычайно долго. И если Настя, поглощенная бытовыми хлопотами и деловыми встречами, сумела этого не заметить, то Андрею было сложнее. Тренировка закончилась в обед. Других дел в планах не оказалось. Он бы и придумал что-нибудь: поход за продуктами, встречу с друзьями в бане или хороший сон, но тогда на запланированный ужин уже бы не попал. Посему, недолго думая, он выбрал привычный просмотр матчей и быструю уборку в квартире. Уборка свелась к мытью двух рюмок, а просмотр матчей - к утомительной борьбе с дремой.
Насте хватило одного взгляда на вошедшего в квартиру гостя, чтобы понять: клиент созрел. На часах было всего лишь семь вечера, а по его сонливому виду можно было подумать, что уже ночь. Заразительным зевкам Андрея сопротивляться оказалось невозможно. Губы так и растягивались в букву "О", как она ни старалась сдерживаться. "Такими темпами мы оба уснем прямо здесь, в коридоре!" - невесело прикинула женщина.
– Корми скорей, а то...
– командным тоном попытался проговорить Таранов, как только избавился от куртки и обуви. Очередной зевок не дал закончить фразу.
– М-да...
– Настя вздохнула.
– Тебе ужин на тарелке подавать или на подушке?
– О подушке лучше не напоминай. Они у тебя такие маленькие, но удобные, - важно потряс перед ее носом указательным пальцем.
– Помню!
– А что ты еще помнишь?
– издеваться над засыпающим, голодным мужчиной было нехорошо, но Настя ничего не могла с собой поделать. Таких экспонатов в ее жизни никогда не было.
– Спросить что-то хотел, - Андрей тыльной стороной ладони потер лоб, но память от этого лучше не стала.
– Забыл.
– Беда...
– приподнявшись на цыпочки, Настя поцеловала горемыку в заросшую колючей щетиной щеку и добавила.
– Побриться тоже забыл?
– Это не забыл, это не привык, - мужчина виновато скривился, отчего в уголках глаз появились лучики-морщинки.
Настя даже обидеться на него, такого, не смогла. Взяла за руку и потянула за собой в кухню. Кормить, пока не уснул.
Как, постоянно зевая, можно съесть целую тарелку еды и добавку? Гость не переставал удивлять. Для голодного мужчины невозможного действительно не существовало. Он периодически клевал носом и вот-вот грозился захрапеть с открытыми глазами, но есть продолжал. Салат со свежей зеленью, запеченное филе индейки в гранатовом соусе и даже маленькие, слегка зачерствевшие хлебцы, которые Настя уже неделю не могла доесть, были съедены подчистую за каких-то пятнадцать минут. Разогнанный регулярными тренировками метаболизм, как доменная печь, требовал щедрой подпитки для восстановления затраченной энергии.