Овидий
Шрифт:
«Когда же я смогу, наконец, расслабиться?» - с одной стороны это всего лишь игра, но что если нет? Что если я попал в другую реальность и если здесь умру – то умру взаправду, по-настоящему. Кажется, я знаю, чего добиваются создатели игры – хотят, чтобы я поверил в этот мир.
– Вам удалось! – кричу в небо. – Я поверил! Можно меня уже выпустить?
В ответ тишина.
«Чёрт», – луплю кулаком по телеге. От моего удара просыпается гарпия и начинает ёрзать.
– Рыпнешься – умрёшь! – злобно рыкнул я и приставил
Затихла – видать поняла. Значит это не безмозглая тварь, а личность. В который раз осматриваю её с головы до ног. Всё от щиколоток до плеч в ней от девушки. Идеальная талия, стройные накачанные ноги, грудь, не могу заставить себя не пялиться на её грудь. Вместо рук – крылья, с огромными острыми перьями, а ноги – жуткие пазуры. Попасть в такие – считай в мясорубку.
С ужасом представляю, как она будет кромсать меня, и по телу пробегают мурашки.
«И зачем я её прихватил? Чтобы ещё её боятся? Теперь нужно быть внимательным вдвойне».
Еду непонятно куда, голодный, побитый и смертельно уставший. Эта игра мне всё меньше нравится, от первоначального восторга остались только воспоминания.
– Прррр, - торможу телегу. Лошадь не хочет останавливаться, ей проще тянуть по чуть-чуть, чем после каждой остановки срывать телегу с места.
«Ну и ладно спрыгиваю с телеги и бегу в ближайшие кусты. Ещё ни разу в этом мире не облегчался.
«Ка-а-айф», - всё-таки крутая игра, если даже такие мелочи продуманы.
«По ходу я нассал в гидроштаны виртуальной реальности. Может, хоть теперь меня разбудят. А-а-а, пофиг, нассал так нассал, главное в кайф». Вдруг вижу какое-то шевеление в кустах. Подбегаю к телеге, выхватываю меч.
– Кто бы ты ни был, выходи! – кричу, - хуже будет.
– Не надо хуже, – из кустов выходит знакомый полурослик.
– Ты чего за мной увязался, шпионишь!? – спрашиваю, и зубы скалю, пытаюсь его одним своим видом напугать.
– Нет, нет, я вместе с вами ушёл.
– Возвращайся назад, мне не нужны спутники.
– Сэр Овидий, позвольте мне остаться, я могу пригодиться, мы полурослики очень полезный народ.
– А ты меня не боишься, - рычу. – Ты же слышал, что твои товарищи сказали, я опасный, на мне заклятие сумасшествия или что-то в этом духе.
– Нисколечки. Я не считаю вас сумасшедшим, для меня вы просветлённый.
– С чего бы это? - удивляюсь.
– То, что они назвали сумасшествием не что иное, как свет, я видел в вас свет, вы говорите на иных языках. Теперь я хочу следовать за вами.
– Ну и ладно, мне проводник не помешает. Что ты умеешь?
– Охотиться! – он гордо отстёгивает от ремня и поднимает вверх связку набитых зайцев, штуки 4 не меньше. – Сегодня у нас зайчатина.
Никогда не пробовал зайчатины, но почему-то так её захотелось, с картошечкой.
– Как тебя зовут, хоть?
– спрашиваю.
– Малк.
И
– Малк, серьёзно, Малк? Родители по ходу знали, что ты не вырастешь. – Тупой юмор – это у меня от отца.
– Родители умерли, когда я был маленький. А кроме того я самый высокий в своей деревне.
– А-а-а, прости, - извиняюсь, и тут меня снова на смех пробивает. Откровенничаю с энписи, вспоминается Сергея Юрьевича Беляков из Нашей Раши, тот тоже с телевизором разговаривал.
– Ладно, можешь оставаться.
– Спасибо вам, спасибо, сэр Овидий, вы так благородны. – Кланяется. Он поднимает глаза, и те округляются, как от испуга.
– Сэр Овидий! – Громко кричит он, указывая на телегу.
Я смотрю и вижу то, что заставляет меня смеяться во весь голос.
Гарпия, крепко связанная по «рукам» и ногам, как-то сползла с телеги и попрыгала вперёд по дороге как синичка.
– Стой! Стой! – кричу я ей.
Не останавливается. Я догоняю её и лёгким движением валю на землю.
– Алама-нала-ма… - ворчит она на непонятном языке.
– Говори по-нашему, а то я ничего не понимаю, - обращаюсь к ней.
– Она не может, - подбегает полурослик. – Гарпии редко на двух языках разговаривают.
– И как же их понимать?
– В их языке всего 30 слов. Его выучит даже младенец. Откровенно странно, что вы, такой просвещённый, языком гарпий не владеете.
– Слышь, ты, не умничай, лучше переведи, что она там лепечет.
– Она говорит, что вырвет вам кишки и высушит на солнце.
– Как мило, - поднимаю гарпию на ноги и смотрю ей в глаза. Она опасно клацает зубами. – Укусить может? – интересуюсь у Малка.
– Может, только очень слабо. Зубы у них не такие острые, как когти.
Затаскиваю гарпию на телегу.
– Но-о-о, тупая скотина, - снова толкаю лошадь, которая решила остановиться, пощипать травки.
Малк запрыгивает не телегу и начинает методично свежевать зайцев. Дикое зрелище, но интересное. Заяц на вид та же кошка, а без шкуры вообще не отличишь.
– Может, обед сварим! – как бы невзначай предлагает он.
Честно говоря, я уже и забыл, как голоден. Чувство усталости напрочь подавило голод.
– Мо-ожно! Прррр. – я останавливаю телегу и отпускаю лошадь попастись, она же тоже устала.
Ещё раз проверяю, как привязана гарпия и сажусь на землю, облокотившись об колесо. Срываю соломинку и вставляю её меж зубов. Никогда не понимал, почему другие так делают.
– Может отдать заячьи шкурки гарпии. Она давно не ела. – Предлагает полурослик.
– Мо-о-ожно, - и правда, завёл зверушку – не забывай её кормить, иначе подохнет. Я протягиваю гарпии ободранные шкурки, и наблюдаю, как она впивается в них своими острыми зубками, как довольная вымазывается в заячьей крови, бормоча что-то на своём гарпийском.