Овраги
Шрифт:
— А кто в этом виноват? — спросил Платонов.
Барханов поглядел в сводчатый потолок и ответил уклончиво:
— Не моего ума это дело.
В дверь снова постучали. Молодой голос спросил:
— Участковый здесь?
— Здесь, — ответил Барханов.
— А председатель?
— Здесь, — отозвался Платонов. — Чего надо?
Снаружи шаркнул засов.
— Отвори немедленно! — сразу догадался, что произошло, Барханов. — Приказываю! Я начальник милиции!
Ответа не было.
— Ушли? — спросил Роман Гаврилович.
— Вроде ушли.
Роман Гаврилович, разбежавшись, ударился в дверь. Железо угрюмо загудело.
— Ничего не получится, — проговорил Емельян безнадежно. — Кабанов навешивал.
— Мало каши ел, председатель, — сказал Барханов. — Дай-ка я.
Он ахнул о створку всем своим дородным телом, зашиб плечо.
— Не шуми, — сказали за дверью. — Спать пора.
— Тимоха?! — воскликнул Роман Гаврилович. — Брось ваньку валять. Отвори. До ветру надо.
— Терпите до завтра, — ответил Тимоха.
— Кто это? — спросил Барханов.
— Наш. Востряков Тимофей. — Роман Гаврилович погрозил участковому, чтобы не вмешивался. — Безотказный колхозник… Комсомолец. Отмыкай, Тимоха!
— Колхоз на сегодняшний день отменен, товарищ Платонов. И ваши приказы в данный момент недействительны… Кто идет? — вдруг закричал Тимоха. — Стой! Стрелять буду!
Его, видно, о чем-то просили.
— Ничего не знаю! — крикнул он. — Ступай домой! Шагнешь — стрельну.
«Наверное, Катерина», — мелькнуло в голове Романа Гавриловича.
— Кто там? — спросил он.
— Не видать, — ответил Тимоха. — Поставил на мушку, ушли.
«Катерина и Митька… Что с ними будет?»
— У тебя ружье?
— А как же. Берданка. Система «Гра».
— Как же ты в потемках мушку видишь?
— Смеяться станем завтра, Роман Гаврилович. Завтра вас на народный суд выведут.
— На суд так на суд. А все ж таки, Тимоха, открой. Ты бы нам хоть снежку в котелок навалил. Емельян при смерти. Череп напополам, ноги перебиты. Изо рта кровь ручьем.
За дверью молчали.
— Ты там один? — спросил Роман Гаврилович.
— А вам что?
— Как бы снежку…
— Я бы набрал, да дверь на замке. Ключ у начальника караула.
— А начальник кто?
— Петр. Через два часа прибудет. Его попросите.
— Он что, у вас главный?
— Теперича мы все равные. С сегодняшнего дня мы члены коммуны «Вольный труд».
— И ты, выходит, вольный? — вмешался Барханов.
— Мы все вольные.
— Тогда погляди, замок крепкий? Нельзя ли сковырнуть? Ломом бы как-нибудь…
— Прекрати разговоры! — крикнул Тимоха.
— Обожди! Послушай, ТнмкаІ — взывал Роман Гаврилович, но ответа не
— Перехвалил ты своего безотказного комсомольца, — буркнул Барханов.
Пока шел разговор, участковый упорно выискивал возможность какого-нибудь подкопа. Окна, огражденные чугунной решеткой, были слишком узки. А вот некоторые плиты каменного пола, приподнявшиеся, когда часовенка сползла в овраг, внушали надежды. Под плитами старое, рыхлое основание. А дальше песок, подкоп и выход в овраг, на волю.
На беду, инструменты Емельян хранил в соломенной клети, неподалеку от часовенки. Приходилось действовать кочергой, ножом и руками.
— Мужички-то вроде всерьез смуту затеяли, — заметил Емельян.
— Не смуту, а контрреволюционный мятеж, — поправил Барханов. — Это же надо как организовались: и часовые, и оружие, и караульный начальник… Только верховного командующего не хватает.
— А что мы могли сделать? — возразил Роман Гаврилович. — Ни связи, ни помощи. Сидим в Сядемке, как робинзоны. Куда руководство девалось?
— Вот оно. Я от сельсовета, Горюхин из района. Кого вам еще надо?
Плита не поддавалась. Барханов бросил погнутую кочергу и сел отдышаться.
— От Горюхина, как от козла молока, — Роман Гаврилович тоже понял, что с вековым камнем не совладать, и отступился. — Емельяна избили, можно сказать, по его прямому наущению. Тоже мне руководство. Почему он в «Усладе» отсиживается? Где Догановский?
— Районную верхушку срочно вызвали в округ на инструктаж, — объяснил Барханов. — Из Москвы важная директива пришла.
— Потонули вы в этих директивах.
Мимо окна кто-то прошел. Замок защебетал. Все смолкли. Дверь отворилась, и, к великому изумлению пленников, в часовню ступил кузнец Кабанов.
Он перекрестился и буднично, словно забрел на огонек, проговорил:
— Может, не ко времени. Прямо беда. У меня к вам, граждане начальники, просьба. Бежите отседова, пока не поздно. Не умножайте смертоубийства.
— Какого смертоубийства? — скосился на него Роман Гаврилович.
— Обыкновенно какого… Макуна прикончили.
— Когда? — вскочил Барханов.
— Кто знает. Пошел к нему Генька, а он вилами проткнутый.
— Петр? — спросил Роман Гаврилович.
— Не иначе. Вот бандюга! Вовсе ума решился.
— Где Тимофей?
— В Хороводы побег, — ответил Кабанов. — Я ему сказал, что от Верки письмо пришло. Он туда и устремился. Просил покараулить, а я с полным удовольствием… Бежите. Вас кончать постановили.
— Мы-то убежим, — сказал Барханов. — А ты-то как?
— А что я? От Верки, правда, письмо принесли. Дуванов сказал.