Ой, то не вечер
Шрифт:
– Люд, а как ты думаешь, нас ищут?
– Конечно!
– А почему же мы не слышим, чтобы кричали?
– голос девочки был полон такой печали, что у Люды сжалось сердце.
– Ну что ты, Варь, лес большой! Наверняка и кричат, и стреляют, только мы не слышим. Ночью услышали же!
– Да, услышали. Это точно папка был. Если б не кабаны, были б уже дома.
– Точно!
Путницы вздохнули и побрели дальше, думая о своем.
Почему отец не мог отвезти сначала их с Варей в деревню, а потом вернуться за остальными? Эта мысль не давала покоя Люде со вчерашнего вечера. Потому что бутылка коньяка
Встретив россыпь крепких маслят, они собрали небольшой пакет и тут же развели костер. Половина из них оказалась червивой, эти с большим сожалением выбросили. Оставшиеся несколько штук пожарили и съели с удовольствием. Немного отдохнув, они снова продолжили свой путь. Солнце уже поднялось высоко и Люда со страхом ожидала, что скоро снова начнет темнеть. На протяжении всего пути путницы ни разу не услышали ни криков, ни выстрелов, ни гула машин.
Спустя некоторое время они снова остановились посидеть на поваленном дереве. По лицу Вари было видно, что она измучена и устала. Хотелось пить. И очень хотелось есть, от съеденных сыроежек и ягод только сильнее сводило желудок. Девочка привалилась к плечу Люды, молча глядя перед собой. Потом сказала:
– Знаешь, если нам сейчас снова медведь встретится, я уже так бежать не смогу!
– Типун тебе на язык!
– Люда решила перевести все в шутку, - Пусть он от нас убегает! Я такая голодная, что готова отведать медвежатинки!
Варя засмеялась.
– Эх, сейчас бы картошечки жареной! С мясом!
– Или яичницы!
– поддакнула Люда, чувствуя, как рот наполняется слюной.
– Хотя бы кусок хлеба!
– тихо проговорила девочка. Потом вдруг напряглась: - Слышишь?
– Нет, что такое?
– почему-то вполголоса ответила Люда.
– Вот! Вот, слышишь? Петух кукарекнул!
– Что? Откуда петухи в лесу?
– девушка ничего не расслышала. Вдруг у Вари галлюцинации от голода? Внезапно она сама довольно ясно расслышала далекий петушиный крик. Они вскочили разом и побежали на звук, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. Петух замолкал на несколько минут и снова начинал вопить. Теперь уже совершенно отчетливо было слышно, с какой стороны доносятся его крики. Они выбежали из леса на узкую просеку, поросшую мелким кустарником. Захлюпало под ногами. Посреди просеки виднелся овраг, до краев наполненный темной водой. Берега заросли осокой и тальником.
– Мелиорационная канава.
– Люда остановилась.
Она знала, что по краю леса проходит старая глубокая мелиорационная канава. Конечно, это хорошо, что они сюда вышли - значит, уже совсем немного, и они смогут выбраться из леса. Но как перебраться через это препятствие? Словно подбадривая, снова послышалось кукареканье. Путницы заметались по краю оврага. Сырые топкие берега не давали подойти близко к самой канаве. Слева послышался шум воды.
– Бобровая плотина!
– крикнула Варя.
Поперек потока, перегораживая его от одного края просеки до другого высилось сооружение из веток, валежника и глины. В центре плотины вода переливалась через край, шумя и журча.
– Давай по плотине переберемся!
Люда прикинула - на вид плотина была довольно прочной и достаточно широкой. В центре, перед шумящим потоком, валежник был навален огромной кучей, ветки торчали во все стороны. Девушка вернулась к лесу, нашла две крепкие сосновые палки, подала одну Варе:
– Держи. Упирайся ею в край и осторожно иди. Я подстрахую сзади!
Петух замолк, но, словно сменяя его, вдалеке гавкнула собака.
Девочка вскарабкалась на край бобровой постройки, Люда шла позади, придерживая ее. Идти было очень неудобно и страшно - с одной стороны подступала глубокая темная вода, почти по всей поверхности затянутая ряской. С другой стороны плотины уровень воды был намного ниже, но все равно чувствовалась глубина. Ноги скользили по глине и путались в ветках. На полпути Варя запаниковала и покачнулась. Люда подхватила ее, подталкивая вперед, но сама поскользнулась и нырнула по пояс в ледяную воду. Девочка вскрикнула и быстро перебежала на другую сторону.
– Ой, Люся!
– закричала она, обернувшись, - Погоди, я сейчас тебе помогу!
– Не надо! Будь там!
– Девушка уцепилась руками за ветки на вершине плотины и потихоньку вскарабкалась на нее. Под ногами, в глубине, тоже чувствовались какие-то сучья, на которые можно было опереться. Не разгибаясь, на четвереньках она перебралась через шумящий поток и добралась до Вари, девочка помогла ей подняться и начала отряхивать от налипшей ряски.
Снова вдалеке гавкнула собака.
Не сговариваясь, путницы бросились вверх по склону через ельник. Пробежав насквозь полосу елового леса, они выскочили на поле, густо поросшее крохотными сосенками и березками. За его кромкой виднелась крыша дома. Варя, бежавшая чуть впереди, оглянулась на Люду:
– Мы вышли, Люсенька!
Она бросилась к девушке и крепко ее обняла. Та почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
– Пойдем! Узнаем - что это за деревня.
Перед деревней путь им преградила узкая речушка. Пройдя вдоль берега, они увидели перегораживающую поток плотинку верши, а за ней - полуразвалившийся мост. Перебравшись на другую сторону по шаткому строению, путницы прошагали через заросший ситником и осокой топкий луг. Самый крайний дом, крышу которого они видели, был закрыт, а окна заколочены. Возле соседнего дома, еле видного за корявыми яблоньками, зашлась в лае собака. Варя вдруг встала и развела руками:
– Люсь, это ж Савино! Ничего себе мы крюк сделали! Это как же так?
Потом бросилась вперед.
– Евдокия Пааална!!!
– Варин пронзительный крик заставил невидимую собаку захлебнуться бешеным лаем. Из палисадника навстречу девочке выбежала старушка, на ходу вытирая ладони о передник.
– Варюшка!
– бабулечка всплеснула руками, - Господи ты Боже мой! Нашлись, голубушки мои!
Девочка с разбега обхватила ее и завопила:
– Урррааа!!! Мы вышли! Мы выбрались!
Старушка улыбалась и плакала одновременно, обнимая девочку, подошедшую Люду она тоже прижала к себе, гладя по голове: