Озеро Радости
Шрифт:
— Какая наука — самая главная?
— Мне кажется, мы сильно недооцениваем химию. Все, что касается жизни элементов в земле, их извлечения оттуда, особенно тех, которые можно заливать в трактор.
— А как насчет физики?
— Ну что вы это на меня, так сказать, сразу идете в атаку? Важно развивать и физику.
«Мне не нравится это, про “атаку”. Не уровень Виктора Павловича. Подумать, как заменить. Например: “не буду с вами спорить”».
— Что может дать белорусская наука миру?
— Наша страна сильно пострадала во время Великой Отечественной войны. Те люди, которые обвиняют в том, что у нас нет ни науки, ни культуры, постоянно забывают, что в этом есть часть и их вины. Это их сапог топтал наши таблицы Менделеева, когда мы пытались вырваться из царской разрухи, из польской оккупации. Так что не надо ля-ля. У нас сильное машиностроение, наши сыры, творог и молоко продаются в каждом московском магазине. И вы спрашиваете, что может дать белорусская наука миру?
«Полностью
— Ну и напоследок — о личном. Вы уже обустроились в Минске? За столькими делами удалось ли организовать личную жизнь?
«Дурацкий вопрос. Убрать его полностью! Вместе с ответом!»
— В Минске пока живу в правительственной гостинице «Октябрьская», но уже получил ордер на ведомственную квартиру на улице Лодочной. Я пока не женат, но варианты, так сказать, уже просматриваются. В том числе (смеется) из числа окружающих меня специалистов.
«Переписанную версию прислать мне для публикации, вместе с фотоснимками, их должно быть не менее пяти на выбор, мой электронный адрес найдете в новом справочнике, Татьяна Степановна Король, в разделе “Секретари Председателей Постоянных Комиссий”».
* * *
Ясе нравится ее новое жилище. Не столько близостью к метро и месту, где она трудится, сколько соотношением высоты потолков к площади комнат, вытянутыми сталинскими окнами, латунными ручками на межкомнатных дверях — во всем этом присутствует измерение красоты, впоследствии расстрелянное типовыми хрущевками. В квартире почти ничего нет из обстановки, сорваны даже обои, ее готовили к хорошему ремонту, да, видно, на полпути что-то кончилось — то ли деньги, то ли желание хозяев противостоять энтропии Вселенной. По утрам с чердака доносится воркование голубей. Через окна открывается голый сад. Солнце всходит в окнах кухни и заходит в ее спаленке.
В предутренних сумерках, шепнув платьем, в комнате появляется легкая фигура. Ее волосы убраны в узел. Ее шея тонка, а лицо бесстрастно. Женщина выглядит моложе, чем спящая девочка. Фигура садится у нее в ногах и подтыкает одеяло, защищая ноги теплом, ибо в комнате свежо. Она сидит до момента, пока рассвет не озаряет комнату отраженными брильянтовыми всполохами. Ее нет, когда Яся просыпается.
* * *
В сильные морозы каждый новый клиент запускает с собой волну холода, которая прокатывается по магазинчику, отражается от близкой стены и накрывает Ясину спину. Клиенты делятся на людей — эти закрывают двери за собой, даже когда не срабатывает доводчик, и нежить, которой плевать на температуру в амбразуре и тем более плевать на теплокровное существо, мерзнущее над кассовым аппаратом. На Ясиной пояснице — колючий шерстяной шарф в два оборота.
Худенький молодой человек поднимается по ступенькам, заходит, затворяет за собой дверь, отсекая ледяной хвост, и все это — не прекращая разговаривать по телефону. Продавщице интересно, как же он скажет, что ему нужно: включит громкую связь или все же прервет разговор? В наше время прохожий, просто идущий по улице — не разговаривающий, не серфящий в интернете, не пишущий эсэмэску, — становится редкостью. Вошедший поступает по-иному. Он подает Ясе список, выведенный от руки. Говоря о времени, — если мы где-нибудь еще и видим списки, создаваемые от руки, так это в магазинах, в руках забывчивых юношей.
Яся начинает выкладывать запрошенный списком товар, думая о том, что этот перечень свидетельствует в первую очередь о том, что молодой человек очень любит свою девушку. А та — очень любит себя. По списку можно составить совершенно точный портрет этой девушки, который может быть также близок к реальности, как те цифровые слепки, что рисует по нашим запросам о нас «Google».
Итак, вот девушка молодого человека: два тюбика питательного крема для кожи рук и ногтей «Ласковые ручки», ночной крем с витамином «Е» «Бархат сатина», крем-массаж, гель против угрей «Точечный удар» (два тюбика), дневной и ночной крем, тоник-сплэш от появления первых возрастных изменений «Роза-личи», мусс-пенка от появления первых возрастных изменений «Роза-личи» освежающая для лица, скраб полирующий с разглаживающим комплексом «Совершенная кожа» (эффект салонной дермабразии), крем-уход на весь день «Тройная защита от прыщей», очищающий и питательный крем для лица и тела с маслом карите без мыла, маска обновляющая «Совершенная кожа» — для кожи с расширенными порами и признаками купероза, мгновенный восстановитель структуры волос несмываемый, полишер для блеска кожи «Золотой бриллиант» с эффектом подкожных кристаллов. Это — один поход в магазин. Яся знает этот тип девушек по Москве и по Тарасову. Если спросить, зачем им столько, они, как заправские алкоголики, приведут в пример подругу, которая марафетит себя еще сильней.
Все время, пока продавщица собирает средства первой косметической помощи чьей-то мнительной красоте, парень продолжает говорить по телефону. Его интонации едки и циничны, что не сообразуется со щуплой фигуркой эльфа и ангельской миссией в Ясином магазине. После очередного поворота темы (начинал он с квеста в компьютерной игре «Skyrim»), содержимое его речей становится очень интересным. Куда более интересным, чем размер чьих-то пор:
— Да какое там повесткой! Там полноценные маски-шоу были! Дверь в доме этом его знаменитом пневмопрессом вышибли. Два взвода «Альфы», команда захвата, причем, понимаешь, все на видео снято, все эти «лицом в пол!», «руки за спину!». И сейчас как бы такая глобальная инверсия — все те миллионы, что ему завидовали, втыкают и радуются, что не их. Эдакий sic transit gloria mundi, со скидкой на нравы. Это такой бахтинский карнавал для черни, такая очередная социалистическая революция… У нас ведь любят показательно раскулачивать раз в пятилетку первые три позиции в списке «Форбс». Чтобы остальные тридцать позиций чиз по первому исполкомовскому свистку в бюджет несли. Так что умные люди специально составителям списков приплачивают, что их в топы не выносили. Что? Не, ну, Витя, ты совсем там в своей Вене от жизни оторвался! Ты давай на родину дуй, тогда таких вопросов не будет! Ну что значит «за что»? Вот! Вот это нормальный вопрос, Витя! Это другое дело! Запомни на всю жизнь, эмигрант ты наш: «За что?» и «Почему?» — две разные темы. Причем не только в Минске, но и в Москоу! Не в Вене чалимся, Витёк! Не в Вене! «Это — родина моя», Витя!
Яся боится, что юноша сейчас сгребет выставленную на прилавок косметическую гряду и скроется, вместе со своей информированностью, а потому последние тюбики и флакончики ищет подолгу и присоединяет к остальным баночкам не сразу.
— Так вот, почему — как раз не знает никто, — продолжает молодой человек. — Все как обычно! А что, мы с Винниковой знали? Или со Снегирем? Или с Леоновым? Или Баумгертнером? Или с Прокопеней? Просто берут и закрывают, — возможно, рулетка у них там, на улице Маркса, с фамилиями! Ну то есть, конечно, постфактум всякие кудлатые умники с радио «Свобода» начали все объяснять. Там, типа, не смог какую-то арену к чемпионату закончить. На выборы попросили сто лямов, а у него на счетах было только семьдесят. Или вот еще: там какая-то клава у него была в доме, так она типа чьей-то дочкой значилась. Чуть ли не… И клиент наш ее бейсбольной битой отмудохал, типа на спидах был или под инеем. В общем, про «Почему?» версий целое лукошко, а факт в том, что ни хера непонятно. А в плане «За что?» — так там классический пакет. Когда не знают, что предъявить — при всем том, что предъявить есть что! Ну просто, если предъявлять по делу, сразу всю Администрацию и весь Совбез нужно за содействие закрывать… Так что там в обвинении — все эти прекрасные изобретения последних десяти лет, по которым жарят самых аппетитных. Во-первых, 218-я статья, «Упущенная выгода». Не знаешь такую? О, Витя, срочно, говорю, вали из своей Вены, пропустишь все интересное на родине! У нас в Кодексе есть пункт, по которому могут закрыть вообще любого. «Упущенная выгода», Витя, это когда какой-нибудь следок у себя на калькуляторе мобильника подсчитывает, что ты мог на поставках тушенки в Питер заработать двадцать тысёндз, если бы отгружал ее по доллару за банку, а не по семьдесят центов. А ты заработал только пятнадцать тысёндз. Стало быть, ты совершил преступление, Витя! Недополучив прибыль! Ты сам себя, скотина, обманул! Следишь за логикой? В итоге, тебя — под руки и на хату! На выходе — пять лет с конфискацией! И главное, не нужно ни телефоны слушать, ни почту читать! Ни операм работы, ни налоговикам! Уголовка — с нуля, по одной накладной поставки товара! Что? Ну конечно, про частный бизнес идет разговор, Витя! Конечно не про государственный консервный завод! «Упущенная выгода»! Где состав преступления? Ну это философский вопрос, согласись! Ну, теоретически, заработал бы больше — больше бы налогов заплатил! Народу республики Беларусь! Так что давай на нары, пассажир! Нет, ну Сергею Юрьевичу еще там добавили, чтоб кулек с горкой был. Чтобы два раза, так сказать, не вставать: 216-я, тоже, кстати, шедевр стилистики, «Причинение имущественного ущерба без признаков хищения», и 243-я, «Признаки преступного неиспользования обязательств, повлекших потерю прибыли». Ты вдумайся в эти формулировки, коллега! Вдумайся! Девушка, долго еще? — Последнее обращено к продавщице, и та быстренько выкидывает на прилавок недостающие средства.
Юноша выпархивает из торговой точки, а Яся уже набирает, набирает на трубке. Папин телефон включен, но не отвечает. Дочка, спотыкаясь пальцами о клавиатуру, набирает в браузере его имя и свою фамилию и получает удар под дых. Суета возле въездных ворот, которые никогда не были ей особенно родными, но тем не менее. Садовник Валентин Григорьевич инструктирует одетого в серый зимний камуфляж командира спецподразделения: «И там, как двери пройдете… Сразу налево лестница… Наверху, на первом пролете — белая дверь…» Монтажная обрезка, группа захвата в масках, расположившаяся у дверей, взрыв пневмопресса, дающий много пара, но мало звука, и грохот берцев по коридору — камера бежит за темными фигурами. Секундная пауза — взвод натыкается на Лауру, один из бойцов сбивает ее с ног и наваливается на нее сверху, прижимая к полу, второй шипит на ухо: «Молчать! Ни звука!» Невнятная фраза, сбоку: «Ты смотри, они тут негру у себя…» Монтажная обрезка, группа захвата у белых дверей, один из спецназовцев показывает пальцами: «три, два, один» — и кошачьим движением уходит в бок. Двое других подносят к двери таран и со второго раза выносят ее вместе с косяком. Взвод проникает внутрь, камера бежит за ним, в рабочем кабинете никого нет, но «Альфа» оказывается готова к этому повороту.