Озеро Веры
Шрифт:
А у его старшего брата была своя зазноба в Омшани – эрсиянской деревне. Светозар влюбился в эрсиянскую красавицу Виринею, не устоял перед её красотой. Её несколько раз видел Яромир и понял, что не случайно приглянулась Светозару эта зеленоглазая светловолосая девушка, у которой из-под высокой шапки выбивались льняные волосы. Таких светлых волос у витичанок не было. Не слишком похожи были эрсияне на витичей, но всё же ближе к ним, чем темноволосые и темноглазые печенеги и булгары.
По Виринее не только Светозар вздыхал, но порой её и Яромир вспоминал. Правда, вспоминал он не столько саму
Было известно, что её родная бабка Вельмата была колдуньей, а родной дядя Виринеи – прявт Уштай – старший в Омшани. В эрсиянской керемети он командовал людьми, которые совершали обряды. Это у витичей Велисвет всё делает – и колдует, и деревней управляет. А прявт Уштай только за порядок в своей деревне отвечал, но не колдовал и обряды сам не совершал. Для исполнения обрядов всякий раз прявт назначал разных деревенских мужиков и баб. Почти все старшие в роду хоть раз в год совершали обряды во славу своим Богам. А колдовать и просить в засуху дождь, а при долгих проливных дождях – чтобы выглянуло солнце, никому в деревне не надо, поскольку для этого есть старая Вельмата, которая живёт вдали от эрсиянской деревни Омшани в мрачной землянке посреди глухого леса, на краю Лешачьего болота. Ни землянку, ни саму старую Вельмату Яромир никогда не видел. Охотники, забредавшие иногда к Лешачьему болоту, рассказывали, что при встрече с горбатой старухой они не могли произнести ни слова и сдвинуться с места, пока колдунья сама не уходила прочь.
Яромир отвлёкся от раздумий и сел на скамью рядом с отцом. Мать уже выставила на стол глиняные миски, крынку с молоком, разлила по мискам щи и разложила деревянные ложки. Потом Переслава принесла горшки с пареной репой и отварным мясом вепря, и положила перед мужем и сыном по два ломтя хлеба. Добрян и Яромир принялись за еду, а Переслава села напротив и с тревогой спросила:
– С другого края деревни крики были слышны. Никак, косолапый в деревню заявился?
– Приходил лесной Хозяин, – кивнул Добрян. – Но ты не бойся. Велисвет его прогнал.
– Я волнуюсь за Светозара и Мирославу. Они в Омшань направились. Светозар только нож собой взял, – сказала мать.
– Сейчас лето. Волки не нападут. К тому же, у Светозара и Мирославы есть обереги, – махнул рукой Добрян.
– А ещё я переживаю, что Светозар только об эрсиянской девушке Виринее ведёт разговоры. Между тем, сказывают, что Виринея внучка самой Вельматы! – прошептала Переслава.
– Что шепчешь? Или боишься Вельмату? – спросил Добрян, откладывая ложку.
– Боюсь, – призналась Переслава.
– Что плохого может сделать старая Вельмата? Она только болячки лечит у жителей Омшани, защищает эрсиянскую деревню от хищных зверей да злых людей. Она духов призывает на помощь и помаленьку колдует, – сказал Добрян.
– То-то, и оно! Она разных духов призывает на помощь – и добрых, и злых, – снова перешла на шёпот Переслава.
– Так ведь коли не будешь вершить плохие дела, тогда тебя всегда наши Боги защитят.
– А ну, как наш Светозар потеряет защиту Рода?
– Не пойму я тебя. О чём речь ведёшь? – спросил Добрян.
– О том говорю, коли сынок наш, Светозар, к Виринее повадился ходить, так она его может научить заговорам и своим молитвам. Плохо будет, если он навсегда в Омшань уйдёт жить. Вот останется Светозар у Виринеи, а там и веру нашу забудет.
– Да где такое видано, чтобы мужик в дом к невесте жить уходил?! – воскликнул Добрян.
– Так ведь Виринея одна в избе живёт. Когда она была маленькая, её родителей порубили печенеги во время последнего набега. Места у неё в избе много. Почему бы Светозару не остаться в Омшани? – встрял в разговор Яромир.
– Глупый ты Яромир! – накинулся на него отец. – К эрсиянам жить уйти – это ведь не в другой витичской деревне остаться жить. У эрсиян вера иная. Да и разговаривают они на своём языке.
– Эрсияне гладко говорят и на нашем языке. А вера их похожа на нашу, – сказал Яромир.
– Да как же похожа? Как без помощи Перуна и Велеса витичу жить?
– Живут же как-то эрсияне, – пожал плечами Яромир.
– Так ведь у них свои духи и Божества. Как витич может чужим духам поклоняться? К тому же не так сильны они, как наши Боги! – с гордостью произнёс Добрян.
Яромир не стал спорить с отцом. После обеда он размяк, и ему захотелось спать. Он бы и улёгся на скамью, если бы не разгулял его солнечный лучик, пробившийся в окно сквозь натянутый на раму бычий пузырь. Луч скользнул по его лицу и защекотал нос. Яромир не выдержал и чихнул так, что мать и отец вздрогнули.
– Ты когда чихаешь, предупреждай! Весь в деда пошёл. Тот так чихал, что косолапый от страха умереть мог, если бы рядом был, – недовольно проворчал Добрян.
– И что вас тянет к девушкам из семей колдунов и колдуний? – спросила Яромира мать. – Светозар во внучку колдуньи влюбился, да и у тебя, Яромир, тоже не из обычной семьи зазноба в Берёзовке живёт.
Яромир удивлённо взглянул на мать.
– А чему ты удивляешься? Про твою любовь к Вере все знают. И про то, что жемчужные бусы ты ей подарил – тоже всем известно, – усмехнулась мать.
Яромир смутился и покраснел.
– Вот потому-то и тянет наших сыновей к тем девицам, что они колдуньи. Околдовали они наших сыночков, – засмеялся Добрян и похлопал по плечу Яромира. – Да не пугайся! Ведагора – мать Веры, вовсе не колдунья, а ведунья. И отец покойный у неё ведуном был.
– Какая разница? – пожав плечами, спросила Переслава.
– Ведуны лечат людей и скотину, и многое ведают о жизни. Ведуны и волхвы могут даже предвидеть, что в будущем будет. А вот колдовством они не занимаются, – сказал Добрян.
– Слыхивала я, что Ведагора – добрая старуха. А вот кто такая мать Виринеи – Вельмата, неизвестно. Что мы про неё знаем? – подперев подбородок кулаками, задумалась Переслава.
– Надо у Велисвета спросить, – решил Добрян. – Он про любого человека может многое поведать. Кстати, Велисвет просил людей собрать на сход. Не забыл, Яромир? Пройдись по избам и всех предупреди, чтобы вечером старшие от каждого дома пришли на Журавлиху. И мы с тобой пойдём на сход. Пора тебе привыкать решать важные дела.