Ожерелье для моей Серминаз
Шрифт:
И стал читать страницу за страницей, а когда осмелился в первый раз оторвать взор от рукописи, то увидел, что все слушают меня со вниманием.
И вот раздались первые возгласы одобрения и веселый смех именно в тех местах, которые и мне казались смешными, и когда я снова оторвался, чтобы глотнуть вина, то посмотрел прямо в глаза Серминаз, и эти глаза улыбались мне. И я снова читал и читал.
Свое долгое повествование я закончил уже тогда, когда лихой всадник — время — сменил черную бурку ночи на белый бешмет дня. Петухи возвещали утро.
Я отодвинул последнюю тетрадь и, обведя взглядом своих слушателей, сказал:
— Вот и все, дорогие земляки. А теперь судите меня как хотите.
Попросив позволения у хозяина, я вышел из сакли, побрел прочь из аула и бросился на мягкую траву у журчащего родника. Сюда и пришел за мной гонец сказать, чтобы я готовился к свадьбе.
Вот когда я окончательно понял, что любовь — это вещь серьезная.
ЭПИЛОГ
Прошел год с того незабываемого рассвета, и каждый новый день этого годы был для меня прекраснее дня вчерашнего. Как ни старался мой почтенный дядя Даян-Дулдурум — да не померкнет о нем слава в горах! — дать нашему роду наследника более достойного, чем способен дать я, но мать моя, благороднейшая из благородных Айша, родила смуглую курчавую девочку. А вот моя красавица Серминаз, еще более похорошевшая за время нашего супружества, подарила мне сына — большеносого, как я, черноглазого и веселого.
Имя ему — Амру, что означает Жизнь.
1967