Ожерелье из звезд
Шрифт:
— Интересная история, — проговорил герцог. — А вы верите в приметы и знамения?
— Да, конечно же!
Посмотрев на герцога, Беттина решила, что легкий цинизм, не покидающий его лица, немного портит впечатление.
— В истории их было так много, — попыталась объяснить она свое утверждение. — Например, Вифлеемская звезда.
Герцог улыбнулся, и из его взгляда исчез весь цинизм.
— Я как-то думала об этом, — добавила Беттина, — и пришла к выводу, что в большинстве случаев то, что вы назвали «приметами и знамениями», представляло
Наступило недолгое молчание, а потом герцог очень тихо сказал:
— Может быть, мы все ищем именно этот свет.
А потом он поднялся на ноги и, не сказав больше ни слова, оставил ее.
Только когда герцог уже ушел, Беттина вдруг поняла, каким странным получился их разговор. Она никогда не думала, что сможет настолько доверительно говорить с мужчиной — тем более с таким, как герцог.
Ей вдруг показалось, что ему было скучно ее слушать… Но потом она почувствовала непонятно откуда взявшуюся уверенность в том, что заблуждается, думая таким образом. Просто он держался с ней совсем не так, как с остальными женщинами, приглашенными на его яхту.
Беттина была достаточно сообразительна для того, чтобы понять, что, окажись герцог наедине с леди Дейзи или леди Тэтем — или, наверное, с любой другой своей гостьей, — они начали бы говорить ему комплименты и флиртовать с ним, бросая на него кокетливые взгляды.
«Но я на такое неспособна, — сказала она себе, — и говорю я только то, что думаю. Может, мне не следовало этого делать?»
Она была не уверена в себе — и в то же время понимала, что неспособна ни к какому притворству и может быть только собой. Настанет ли когда-нибудь такое время, когда она будет такой же утонченной и многоопытной, как леди Дейзи, или такой намеренно-вызывающей, как леди Тэтем?
Но тут Беттина напомнила себе, что ее мать никогда не была похожа на этих двух светских красавиц. Мать была милой, нежной, очаровательной… И, когда у них было достаточно денег, чтобы принимать гостей, она была идеальной хозяйкой дома.
Беттина ни минуты не сомневалась в том, что ее мать никогда не стала бы открыто флиртовать с каким-то мужчиной, как делали эти две леди.
«Они не понравились бы маме», — с уверенностью решила она.
А это значило, что в разговоре с герцогом она держалась правильно.
Во время ленча Беттина, единственная из дам, пришла в столовую, хотя волнение было уже совсем не таким сильным, как ночью и утром.
— Ветер стихает, — сообщил герцог. — Капитан говорит, что худшее уже позади, и мы скоро окажемся в спокойных водах.
— Я в это не поверю, пока мы не пройдем Гибралтар, — заявил лорд Милторп. — Честно признаюсь вам, Вэриен: на море я всегда боюсь упасть и сломать себе ногу.
— Не беспокойтесь: на борту есть человек, который сможет наложить на нее фиксирующую повязку, — отозвался герцог, и остальные джентльмены расхохотались.
— Вы всегда готовы ко всяким неожиданностям и поворотам судьбы, Вэриен, — воскликнул сэр Чарльз.
— По крайней мере стараюсь быть готовым, — ответил герцог. — Но чтобы ноге Джорджа ничего не угрожало, я предлагаю вам не выходить из-за карточных столов. По-моему, никто, кроме мисс Чарлвуд, не готов бросить вызов стихии.
— Мисс Чарлвуд? — с любопытством переспросил кто-то.
Почувствовав, что вес взгляды устремились на нее, Беттина покраснела.
— Мне… нравится… выходить на палубу, — проговорила она, глядя на отца и ища его поддержки.
Сэр Чарльз улыбнулся.
— В этом нет ничего дурного, если ты держишься на ногах увереннее, чем Джордж.
— Я ни за что не выйду из салона! — решительно заявил лорд Милторп.
Сразу после ленча джентльмены отправились играть в карты. Беттине оставалось только надеяться, что отец не проиграет слишком крупной суммы.
Она уже собралась вернуться к себе в каюту за пальто, когда герцог остановил ее у дверей салона вопросом:
— Мисс Чарлвуд, вам было бы интересно подняться на капитанский мостик?
— Невероятно интересно! — отозвалась Беттина. — А вы, и правда, меня туда возьмете?
— Мой капитан будет рад с вами познакомиться, — ответил герцог. — Но только оденьтесь потеплее. На палубе очень холодно.
— Да, конечно, — согласилась Беттина. — Я не заставлю вас долго ждать.
Она стремительно бросилась к себе в каюту, чтобы надеть — не теплое пальто, как утром, а ротонду, которая тоже когда-то принадлежала ее матери. Капюшон ротонды был отделан пушистым мехом.
Лицо ее матери казалось удивительно красивым в обрамлении меха — и Беттина надеялась, что она сама тоже покажется герцогу привлекательной.
Она постаралась одеться как можно быстрее, зная, что мужчины терпеть не могут, чтобы их заставляли дожидаться, однако, когда она вышла к герцогу, дожидавшемуся ее у двери на палубу, тот уже был не один.
С ним стоял лорд Юстес — и Беттина почувствовала, как у нее упало сердце.
Ей показалось, что, если она станет свидетельницей очередной ссоры между братьями, это испортит очарование дня, не омраченного напряжением и перебранками между соперницами — леди Дейзи и леди Тэтем. Хотя Беттина убеждала себя, что их отношения никоим образом ее не касаются, но тем не менее они мешали ей наслаждаться прелестью и новизной морского плавания.
Однако, к ее глубочайшему облегчению, оказалось, что герцог и его сводный брат не ссорятся. Они молча стояли рядом друг с другом, и у Беттины создалось странное впечатление, будто они оба ее ждут.
— Я вас искал, мисс Чарлвуд, — заговорил лорд Юстес прежде, чем герцог успел что-нибудь сказать. — Я думал, вам будет интересно услышать то, что я написал этим утром.
Беттина взглянула на герцога, но его лицо казалось совершенно непроницаемым. Поскольку он ничего не сказал, то, помолчав секунду, она ответила: